Король решает всё

— Что вам известно о тряпках? — насмешливо приподнял бровь министр, — и о коридорах общежития? Неужели вам случалось испытать этот ужас на себе?

«Да, один раз. Когда у Виталика были отработки в институте, а ему надо было на «самый важный в жизни» концерт. Он поехал играть на гитаре под пафосным псевдонимом, а я поехала убирать общагу под его фамилией. Вот только хрен бы он сделал что-то подобное ради меня.»

Вера попыталась иронично улыбнуться:

— Нет, что вы, какие тряпки? Моя кухня убирается по щучьему велению.

— По чьему велению?

— Щучьему, — Вера скривилась и закатила глаза, — это сказка такая, про ленивого и удачливого парня, который поймал волшебную рыбу и заставил её всё за себя делать. Надо было сказать волшебные слова и щука всё делала, что он захочет. Под конец он так оборзел, что путешествовал по городу, не вставая с печи.

— Сказки народов севера? — он поставил банку с чаем на стол, Вероника стала набирать чайник.

— Наверное.

— На севере спят на печи, — министр сел на своё обычное место и подпёр плечом стенку. — Там очень холодно, так что сначала строят печь, а потом вокруг неё весь дом. А печь у них — это такое здоровенное каменное сооружение в два этажа, с несколькими уровнями с разной температурой, чтобы можно было одновременно готовить несколько блюд, сушить вещи и спать. А иногда на печи даже делают специальные полочки для кошек. Северцы любят кошек.

— Ваши северцы похожи на моих славян. — Вера включила чайник, открыла холодильник, вздохнула и закрыла, тоже уселась за стол. — В моём мире про них ходят глупые шутки, как будто в стране живут только алкоголики, которые играют на балалайках и ездят на медведях.

— И насколько это правда? — заинтересовался министр, Вера медленно подняла плечи, разводя руками:

— Проблема алкоголизма, конечно, есть. На балалайках уже давно играют только этно-группы, и те для прикола. А медведи… они классные. Очень умные, люди их прикармливают и они без боязни заходят в деревни, когда в лесу есть нечего. Но они не нападают на людей, так, мусорки попереворачивают и может, незапертый погреб чей-нибудь проверят на предмет варенья.

— Правда? — министр с улыбкой приподнял брови, — северцы постоянно шутят о том, что медведи любят сладкое, но мне казалось, это такой специфический юмор.

— Ну почему, они же ягоды в основном едят, мёд, если найдут. Так у вас тоже есть медведи? Большие?

— Я никогда не видел, — качнул головой он, — только шкуру. Но шкура, конечно, большая, больше лошади. В Карне нет крупных животных, сюда даже быков и овец в своё время завозили из Ридии и Цыньянской Империи. А на севере водятся разные звери, которых живьём видели только северцы и всякие богачи, которые ездят туда на экзотический отдых. Не знаю, что они в этом находят, я был там всего раз в жизни и больше не поеду.

— Почему? — спросила Вера, он поморщился:

— Их представления о гостеприимстве несколько… ошеломляющие. Такое не каждый гость выдержит.

Вера хихикнула и предположила:

— Много еды, ещё больше водки, баня и песни с танцами до утра?

— Почти, — невесело усмехнулся он, — а на следующий день ещё и охота. У них ездят на санях, запряжённых тремя лошадьми, по сухому снегу эти сани развивают огромную скорость, а северцы управляют ими так, как будто везут дрова. И это на следующий день после такой пьянки, подобных которым нет больше нигде в мире.

Вера ахнула и закрыла рот ладонью, пытаясь не смеяться, министр бросил на неё насмешливо-обвиняющий взгляд:

— Вообще не смешно. Я когда вернулся, ещё несколько дней в себя приходил и сказал королю, что больше я на север ни ногой, там сумасшедшие люди. Заключать с ними договоры о поставках, конечно, важно, но… — он медленно качнул головой, глядя в стол, непроизвольно передернул плечами, — я не способен столько пить.

Вера задавливала смех, как могла, встала выключить чайник и стала доставать посуду. Заварник был на том же месте, где она его оставила, чашки тоже, она взяла банку с чаем и попыталась открыть, но крышка оказалась слишком тугой, а рука ещё побаливала. Обиженно надув губы, Вера не глядя протянула коробку министру, сама второй рукой открывая ящик с ложками. И спустя пару секунд поняла, что брать из её рук банку никто не собирается. Она удивлённо обернулась и посмотрела на министра в ожидании объяснений, он сидел, сложив руки на груди и глядя на неё чуть ироничным взглядом. Голос был сухой и прохладный, он уже давно с ней так не говорил:

— И вы продолжаете утверждать, что вы не из благородной семьи?

Вера опустила руку, озадачено приподняла брови и суховато сказала:

— Не поняла.

Он указал глазами на банку: