Король психов

Евграф принял у него бутылку. Человек, – по дородному лицу и тому, как властно он держался, можно было предположить, что он – управляющий магазина, – похлопал его по спине.

Тюрморезов медленно пошел к двери. Уже на самом пороге у него случился еще один, очень сильный приступ: он зарыдал навзрыд, оперся плечом о косяк… Бутылка едва не выпала из руки.

– Наверное, у него кто-то умер… – раздался позади женский голос.

Евграф подошел к буфету. Продолжая всхлипывать, попросил у продавщицы открыватель для бутылок. Весь персонал магазина стоял в этот момент на улице рядом с дверью. Не отводя взгляда от Тюрморезова, продавщица вслепую пошарила где-то под прилавком рукой, наткнулась на открыватель, схватила его, протянула Тюрморезову. Король Психов поставил пиво на самый верх буфета. Неловко, рывком сдернул с бутылки пробку. Через открытое горлышко вылилась пена.

– Давайте… Вот вам салфеточку, – засуетилась продавщица.

Тюрморезов сделал большой глоток пива, потом еще один… Перестал всхлипывать, оттер тыльной стороной ладони слезы со щек. Обернулся. На газоне никого не было. Евграф осмотрел набережную, – Психа нигде не видно. В несколько больших глотков Евграф опустошил бутылку на две трети. Медленно пошел в сторону реки.

По мосту прошел поезд. Тюрморезов невольно всмотрелся в него.

«Что же он замышляет?» – как-то отстраненно подумалось ему о Психе. Он еще раз отхлебнул пива… Состояние его улучшилось. Незаметно для себя оказался на тротуаре у самой воды. Как перешел через проезжую часть, – поток машин был довольно оживленным, – и сам не понял.

С этого момента все его время состояло из непрекращавшегося чередования двух полосок – черной и белой. Находясь на черном отрезке, он точно бы сам себя не осознавал. На белом – сознание возвращалось к нему.

Евграф не торопясь шел по набережной. Старого знакомого нигде не было видно. Тюрморезов прошел под мостом. Сверху пробежал поезд. Евграф задрал голову: никаких подробностей, которые могли бы натолкнуть его на мысли о планах Психа, в устройстве моста он не увидел. «Что же он задумал?» Евграф отпил еще пива из бутылки. Некоторое достаточно долгое время двигался вперед, уже не глядя по сторонам, замечая только асфальт под ногами, прихлебывая пиво и совершенно не думая о Психе и о том, что тот планирует. Затем, словно бы придя в себя после очередной черной полубессознательной полосы, обнаружил, что уже отдалился на приличное расстояние от тех мест на набережной, где бродил со своим биноклем его старый знакомый.

Это обстоятельство показалось ему неважным и неинтересным. Он продолжал медленно идти, потом развернулся, двинулся в обратную сторону. Впереди опять маячил метромост. Тюрморезов уже не обращал на него внимания. Через какое-то время второй раз за сегодняшний день перебежал перед самым носом двигавшихся машин на противоположный тротуар… Опять на него накатила какая-то мутная черная волна.

До самой середины ночи, – того момента, когда очнулся на койке в комнате общежития, – он себя не осознавал.

На других койках храпели водители маршрутных такси. Посреди комнаты почему-то стояла сумка, полная пустых пивных бутылок. На широком общежитском подоконнике в электрическом свете, затекавшем с улицы, виднелась огромная пластиковая бутыль с дешевым пивом, открытая, но опустошенная всего на несколько сантиметров. Тюрморезов поднялся с койки, подошел к окну, сделал большой глоток пива из бутыли. Рядом с ней на подоконнике, освещенный призрачным светом, лежал обглоданный на половину батон белого хлеба. Евграф вдруг вспомнил: целый день ничего не ел. Он схватил батон, повертел его в руках, затем жадно вгрызся в боковину. Прожевав и проглотив большой кусок, хлебнул еще пива. Десятка через два секунд почувствовал волну легкого опьянения.

Теперь, не без страха, принялся припоминать события последних дней. Одновременно прихлебывал из бутыли пиво. Если бы не алкоголь, он бы, наверное, тут же покинул комнату общежития, спустился на первый этаж и попытался как-нибудь добраться до Коломенского. Что бы там делал, – этого Евграф не представлял. Но вернуться в Коломенское ему хотелось чудовищно. Едва хватало воли, чтобы удержаться от поездки туда…

Он вообще чувствовал: силы его на исходе. Ведь он рекордно долгий срок сопротивлялся безумию.

Все же смог сделать над собой чудовищное усилие: «Я никуда сейчас не поеду. Не покину этой комнаты». Пиво сильно помогало ему. Алкоголь, достигая головного мозга, одурманивал его, делая вялыми не только мысли, но и, видимо, саму болезнь. К тому же Тюрморезов пошел на своеобразную психологическую уловку. Он часто прибегал к этому методу. Евграф заключил сам с собой сделку: если сейчас он удержится от того, чтобы покинуть общежитие и спокойно проспит время до утра, то завтра непременно поедет в Коломенское и там решит «вопрос с Психом». Как он станет это делать, Тюрморезов пока не знал. Однако вертелось что-то такое: «нужно проникнуть к Психу в квартиру, поговорить с ним там».