Король и Злой Горбун

– Мы и вторую приговорили…

– Короче!

– В общем, надо, чтобы вы сказали, что я действовал по вашему указанию…

– Кому сказать?

– Нине моей.

Он пропьянствовал всю ночь и теперь боялся заявиться домой. Мы были нужны ему как щит. Я с удовольствием вытолкал бы его сейчас из машины, но на окраине Москвы страдала обуреваемая нехорошими предчувствиями Нина Тихоновна, и моим долгом было как можно скорее ее утешить. Только по этой причине Гончаров поедет домой не на метро, а в моей машине.

– Врать я вашей жене не буду, – сказал я. – Но до дома довезу.

– Ребятки, не губите! – приложил руку к сердцу Гончаров. – Для вас это – пара пустяков. А для меня – вопрос жизни и смерти. – Подумал и заключил: – Нет, это все-таки вопрос смерти.

– И насчет ФСБ напрасно вы так легкомысленно отозвались, – мстительно сказал Демин. – Они дело возбудили.

– Какое?

– По факту подделки документов. Удостоверение-то у вас откуда?

– Купил.

– Купили? – не сдержался я.

– Ага. В метро. Там какие хочешь продаются. И о том, что ты инвалид. И о том, что депутат. На выбор. Я купил одно, фамилию вписал, фотокарточку свою вклеил – и готово.

– А печать откуда?

– Какая печать? – удивился Гончаров.

– В удостоверении.

– Там не было печати.

Я первый понял, что к чему, и засмеялся. Он даже без печати обошелся, этот Гончаров. А наш актер ничего и не заметил. Так растерялся, что ему в ту минуту можно было впаривать что угодно.

– Вас посадят, – объявил Демин.

– За что?

– За подделку документов.

– Это недоказуемо.

– Там такие спецы, что докажут все, что угодно.

– У нас сейчас демократия, – веско произнес неустрашимый Гончаров. – И сталинские методы не проходят.

Действительно, оказалось, что в этой жизни он боится одну только свою Нину Тихоновну.

– Удостоверение я выбросил. Его никто не видел…

– Один человек все же видел.

– Одного – мало.

– И на пленку все записано.

– Но без подробностей.

Да, все так. И по большому счету даже при желании ничего Гончарову не смогут сделать. Да и за что?

– Так как насчет моей просьбы? – уточнил Гончаров.

– Никак! – отрезал Демин.

– Напрасно. Я ведь вам еще мог бы пригодиться.

– Это точно, – вздохнул Демин и нервно сжал кулаки.

– А что? – воодушевился Гончаров. – Я ведь мог бы еще в съемках поучаствовать.

– Ну уж нет, спасибо.

– Зря вы так. У меня и задумки есть. Я могу шпиона сыграть…

– Одного уже сыграли, достаточно.

– Или крутого мафиози, – невозмутимо продолжал Гончаров.

– Не нуждаемся.

– Или засекреченного космонавта, я уже все продумал. А разыгрывать будем моих дружков из детства.

Я встрепенулся. Все, что он говорил до сих пор, было полной ерундой. Я сам подобных сюжетов придумывал в день по десятку и все их бестрепетно забраковывал. Потому что посадить нашего актера перед разыгрываемым нами человеком и объявить человеку, что Перед ним, допустим, крестный отец местной мафии, – это пустой номер, из которого ничего не вытянешь. Не смешно. Не на что потом смотреть. А вот Гончаров, пусть и неосознанно, сделал следующий шаг. Он предложил привнести в происходящее личный момент. Люди вырастают, взрослеют, у каждого своя судьба, кто-то смог подняться по ступеням жизни, кто-то считает себя неудачником, но у каждого существует труднообъяснимая потребность услышать хоть что-либо о чужих успехах или неудачах. Кем стал твой бывший сосед по парте? За кем замужем твоя первая любовь? Кто преуспел, а кто, напротив, спился? Это зачастую интересует больше, чем сплетни о жизни кинозвезд. И вот если крестным отцом, крутым мафиози стал не абстрактный некто, а твой бывший дружок, с которым ты вместе шкодил и куролесил в детстве, – вот это будет да!

– И что – есть кто-то на примете? – осведомился я. – Есть кого разыграть?

– Сколько угодно!

– И вы готовы поучаствовать?

– Еще бы!

– Погоди, Женя, – вмешался Демин. – Давай отложим это на потом!

Он до сих пор не мог простить Гончарову коварства. Я же был не способен сердиться долго на кого бы то ни было. Особенно ввиду открывшихся перед моим взором перспектив.

– Пока все только обсуждается, – примирительно сказал я. – Без каких-либо обязательств с нашей стороны.

Я видел Гончарова в деле. Черт побери, там, в ресторане, по нему действительно нельзя было сказать, что он двадцать лет прослесарил на заводе. И почему бы ему в таком случае и в самом деле не стать на денек каким-нибудь супершпионом? Демин, наверное, догадался о моем настроении, укоряюще вздохнул и буркнул:

– Ладно, езжай. Завтра поговорим.

Вышел из машины, демонстративно громко хлопнув дверцей. Я завел двигатель.

– Я на вас надеюсь, – сказал Гончаров.

Он ни на секунду не забывал о своей Нине Тихоновне. Мне все-таки пришлось подняться к квартире вместе с ним. Нина Тихоновна, увидев мужа, упала к нему в объятия. Я не очень уверенно пробормотал, что в случившемся виноваты мы одни и что мы просим нас извинить, но женщина меня даже не слушала. Здесь сейчас я был лишним. И я ушел.

Спустившись вниз, я обнаружил Демина.

– Я ехал за тобой, – сказал он. Наверное, на всякий случай. Не доверял он этому Гончарову. – Забудь о нем, – посоветовал мне Илья.

– Из этого что-то может получиться.

– Забудь!