Король и император

— Приготовьтесь, — скомандовал он. Положив в петлю пращи следующий снаряд, он игнорировал бесполезный фитиль, а вместо этого схватил одной рукой горящий факел и воткнул его в снаряд, оттягивая пращу другой рукой.

Когда побежали языки пламени, он крикнул: «Дергай!» — и отскочил, а команда разом навалилась на метательный рычаг. Снаряд, рассыпая искры, улетел подобно комете. Катапультеры уставились ему вслед, высматривая, раскроется ли купол, не погаснет ли огонь. На вершине дуги пламя словно застыло, начало плавно опускаться под куполом. С позиции катапульты неожиданно стало видно все происходящее в гавани: схватка на молу, возящиеся около плавучего заграждения диверсанты, лодки, пришвартовавшиеся к внешней стороне мола.

Большая галера шла на веслах в каких-то пятидесяти ярдах от входа в гавань, из ее середины подымались дымок и языки пламени, а рядом с ними деловито суетились греки.

Команда Стеффи кричала и указывала на галеру, намереваясь развернуть катапульту и выстрелить. Стеффи, подготавливая очередной снаряд, прикрикнул на них.

— Мы будем кидать факелы, — заорал он, — потому что только мы умеем их делать! Пусть камнями стреляют другие!

Он воткнул горящий запал в очередной снаряд, не обращая внимания на боль в покрывшихся волдырями пальцах.

Увидев спускающийся с неба огонь и вспомнив собственные слова, случайно сказанные утром Стеффи, Шеф дал отпор панике. Он заставил себя дышать глубоко и говорить медленно, постараться внушить уверенность и решительность окружающим.

— Тримма, — сказал он, узнав одного из арбалетчиков, — возьми двадцать человек, садитесь в лодки и гребите вдоль мола до места боя. Там аккуратно цельтесь в задние ряды германцев. В передних стрелять не надо, понимаешь? Это слишком опасно, можешь попасть в наших. Видишь Бранда и рядом с ним Стирра? Ни в коем случае не задень их. Когда германцы дрогнут, начинай очищать весь мол. Не торопись, держись подальше от их лодок. Все, давай отчаливай.

Тримма и его люди убежали.

— Остальные стойте и слушайте. Сколько лодок у нас осталось? Садитесь в них по два человека и гребите к нашим кораблям в гавани, россыпью, по два человека к каждому. Передайте расчетам мулов, чтобы расстреляли людей около плавучего заграждения. К «Победителю Фафнира» я сплаваю сам!

Он огляделся, неожиданно оставшись один. Вот болван! Надо было удержать одного человека при себе. Все лодки ушли, и…

Сзади подошла Свандис. Она посмотрела на небесные огни, потом огляделась, пытаясь оценить обстановку. Женщина слишком долго искала свою одежду. А может быть, события развивались быстрее, чем казалось Шефу. Она протянула руку в сторону мола, где свирепая рубка превратилась в правильный бой, в воспетую скальдами игру стальных мечей против щитов из липы.

— Туда! — закричала она. — Туда! Почему ты сзади, сын шлюхи и керла? Встань впереди, как мой отец, как морской конунг…

Шеф повернулся к ней спиной:

— Развяжи-ка ремни.

Резкий тон возымел свое действие, Шеф ощутил, как ее пальцы распутывают узлы сыромятных ремешков, ею же и завязанных. Но поток оскорблений не прервался: трус, предатель, дезертир, прячущийся за чужими спинами. Он не слушал. Когда кольчуга свалилась, Шеф отбросил свой меч, вслед швырнул шлем и, подбежав к воде, нырнул с причальной стенки.

Огни все еще горели в небе. Плывя размашистыми саженками и выбрасывая голову из-под воды, Шеф видел в небе сразу два факела: один почти опустившийся в море, другой еще высоко. Пятьдесят гребков в теплой как парное молоко воде — и вот он уже перебирает руками по якорному канату «Победителя Фафнира». Над бортом склонились лица, короля узнали, совместными усилиями втащили на палубу.

— Сколько человек на борту, Ордлаф? Достаточно, чтобы идти на веслах? Нет? А поднять парус? Тогда давай. Руби канат. Идем к выходу из гавани.

— Но там заграждение, государь.

— Уже нет, — показал Шеф.

Как только первые камни из катапульт посыпались в воду вокруг суетящихся разрушителей и засвистели над их головами, началось отступление. Но они успели разбить одно из железных колец, крепивших заграждение к молу, или распилить бревно. Преграду уже сносило к берегу, открывался проход в гавань. И за ней, около каменной стенки, что-то виднелось. Характерное падающее движение подсказало Шефу, что это ряд весел, опущенных сверху, из позиции отдыха, в воду. В гавань шла галера. А вместе с галерой греческий огонь.

«Победитель Фафнира» уже двигался, влекомый ночным бризом, но только-только начал набирать ход. Слишком медленно, и форштевень развернут прямо на невидимый источник опасности. Форштевень, через который не могут стрелять катапульты. Шеф понял, что через десяток секунд он превратится в обугленный, но живой кусок мяса, как это было с Суммарфуглем. Вспомнил, как скрипела и крошилась под его рукой сгоревшая кожа, когда он из милосердия добивал беднягу кинжалом. Только для него самого такого кинжала не найдется.