Король эльфов

— Да, сэр, я понимаю, такое случается нечасто.

— Тогда вам должен быть понятен мой интерес. Называя себя растением, вы же не хотите сказать, что неспособны передвигаться? Или что считаете себя растительным организмом, в противоположность животному?

Капрал отвел глаза.

— Больше мне нечего вам сообщить, — пробормотал он. — Простите, сэр.

— Тогда, возможно, расскажете, как вы стали растением?

Капрал Вестербург заколебался. Какое-то время он сидел, уставившись в пол, затем перевел глаза на космопорт за окном, потом на муху, ползавшую по столу. Наконец медленно встал.

— Не могу, сэр.

— Не можете? Почему?

— Потому что… видите ли, я обещал.

В кабинете было тихо. Доктор тоже поднялся, и теперь они с капралом стояли лицом к лицу. Харрис нахмурился, потер щеку.

— Так кому вы обещали, капрал?

— Не могу сказать, сэр, простите.

Некоторое время Харрис размышлял. Наконец подошел к двери, открыл ее.

— Ладно, капрал, можете быть свободны. Спасибо, что уделили мне время.

— Извините, что не смог помочь.

Капрал медленно вышел. Харрис закрыл дверь, пересек кабинет, нажал на видеофоне кнопку вызова. Экран заполнила широкая добродушная физиономия Кокса.

— Кокс, это Харрис. Я с ним поговорил. Все, что мне удалось вытянуть, — признание, что он стал растением. Что еще скажете? Были у него странности в поведении?

— Все началось с нежелания работать, — ответил Кокс. — Командир сообщил, что этот Вестербург уходит за пределы гарнизона и сидит, целый день сидит сиднем.

— На солнце?

— На солнце. К ночи возвращается. Когда его спросили, почему он перестал заниматься починкой двигателей, своей работой, ответил, что ему никак нельзя без солнца. Потом заявил…

Кокс помедлил.

— И что же он заявил?

— Что работать неестественно и ненормально, пустая трата времени, а единственное стоящее занятие на свете — сидеть на солнце и предаваться размышлениям.

— Дальше.

— На вопрос, откуда он набрался таких идей, признался, что стал растением.

— Вижу, одним разговором тут не обойтись, — заметил Харрис. — Он заявил, что отказывается патрулировать. Какую причину привел в оправдание?

— Да все ту же: что стал растением и его больше не волнует служба. Все, что ему теперь нужно, сидеть на солнце. Ничего чуднее я в жизни не слыхал.

— Видно, придется навестить его в палате, — Харрис посмотрел на часы, — после ужина.

— Удачи, — хмуро пожелал командующий. — Где это видано, чтобы человек превращался в растение? Мы говорим ему, что такое невозможно, а он в ответ только улыбается.

— Я сообщу, как пойдут дела, — пообещал Харрис.

Харрис медленно спустился вниз. Седьмой час, все уже поужинали. В голове смутно брезжила идея, однако торопить события он не хотел. Харрис ускорил шаг и свернул направо, в конец коридора. Мимо пробежали две медсестры. Соседа Вестербурга по палате ранило при взрыве двигателя, но его дела шли на поправку. Харрис подошел к спальному корпусу и остановился, разглядывая номера палат.

— Требуется помощь, сэр? — К нему скользнул робот-помощник.

— Я ищу палату капрала Вестербурга.

— Третья дверь направо.

Харрис зашагал по коридору. Станцию на астероиде Игрек-3 основали недавно, только что набрали обслуживающий персонал. Игрек-3 задумывался как главный пропускной пункт для кораблей, прибывающих из дальнего космоса. Станция гарантировала, что вредоносные бактерии, грибки и прочее не проникнут внутрь системы. Игрек-3 отличался превосходным климатом, теплым и влажным; тут были деревья, озера и много солнечного света. Плюс самый современный На девяти планетах контрольно-пропускной пункт.

Доктор покачал головой и постучался.

— Кто там? — спросили из-за двери.

— Мне нужен капрал Вестербург.

Юный недотепа в роговых очках с книгой в руке выглянул в коридор.

— Кто вы?

— Доктор Харрис.

— Простите, сэр, но капрал Вестербург спит.

— А вы не могли бы его разбудить? Это очень важно.

Харрис заглянул в палату. Стол, ковер, лампа, две кровати.

Ни соринки. На кровати лицом вверх, скрестив руки и плотно закрыв глаза, лежал капрал Вестербург.

— Боюсь, сэр, — сказал очкарик, — я не сумею.

— Не сумеете? Почему?

— Сэр, капрал Вестербург не проснется, пока не встанет солнце. Он не может проснуться.

— Каталепсия? Да что вы говорите!

— Зато утром он вскакивает с кровати с первыми лучами солнца и целый день торчит на улице.

— Ясно, — сказал Харрис, — что ж, спасибо и на том.

Дверь за ним закрылась.

— А задачка-то не из легких, — пробормотал доктор и вернулся к себе той же дорогой.

День стоял ясный и теплый, на небе ни облачка. Ветер шевелил кроны кедров, росших вдоль реки. От госпиталя тропинка спускалась вниз по склону. Несколько пациентов в халатах стояли на мостике, перекинутом через поток, и бездумно пялились в воду.

Харрису потребовалось несколько минут, чтобы разыскать Вестербурга. Капрал забрел дальше остальных пациентов, прошел мимо кедров к открытой зеленой поляне, поросшей маками, и теперь сидел на плоском сером камне над ручьем, чуть откинувшись назад и слегка открыв рот. Харрису пришлось подойти почти вплотную, и только тогда Вестербург заметил его присутствие.

— Добрый день, — мягко поздоровался доктор.