Король детей. Жизнь и смерть Януша Корчака

Корчак, если был свободен, наблюдал за тем, чем были заняты дети. Он спрашивал: «Ну, как твои дела?» или: «Почему ты такой грустный?» словно бы совершенно случайно. По собственному опыту он знал, что дети не любят вопросов и отвечают неохотно или с холодной сдержанностью: «Хорошо» или: «Вовсе я не грустный». Он мог, проходя мимо, слегка погладить одного по голове, другого потрепать по плечу, так как знал, что дети не любят демонстративных ласк. Если чье-то лицо выглядело бледным или раскрасневшимся, он обязательно говорил: «Покажи-ка язык». Иногда он присоединялся к какой-нибудь игре и водил хоровод, распевая: «Ромазья хороший мальчик, у него в кармане дырка». А когда наступал его черед встать в центре, он всегда выбирал кого-нибудь, кто либо не был популярен, либо нуждался в ободрении.

Иногда он просто сидел в тени каштана во дворе на скамье среди детей и наблюдал за какими-нибудь соревнованиями или игрой. «Мне всегда хотелось посидеть вдвоем с ним, — вспоминала Сабина Дамм, рано лишившаяся отца. — Но это было невозможно, потому что того же хотели все. И я заходила сзади и обнимала его со спины — лучше нельзя было и придумать! „Ты меня задушишь!“ — пищал он». Иногда кто-нибудь из младших детей забирался к нему на колени, гладил его бородку, а потом прислонял голову к груди Корчака и засыпал. «А ведь я, не правда ли, похож на старый дуб и дети, как пичужки, рассаживаются на моих ветках?» — спрашивал он. Когда игры кончались, дети собирались вокруг и дразнили Корчака, держащего спящего ребенка. «Нянька! Нянька!» — кричали они. А он морщил лицо и притворно бранил их: «Ш-ш-ш! Не тревожьте нас. Мой маленький устал. Дайте ему хорошенько выспаться, чтобы он проснулся завтра полный сил».

Стефа редко присоединялась к этим играм — ее слишком поглощали каждодневные обязанности. Она уже заметно разменяла четвертый десяток, и годы не смягчили ее лица, а словно выдубили его. Ее дородная, обтянутая черным фигура была в постоянном движении. Большие серьезные глаза — по-прежнему очень привлекательные — одни выдавали душевную теплоту, которую она прятала под резкостью манер. Лицо Стефы было «широким, будто дрожжевой пирог, и обсыпано бородавками, как изюмом». Дети любили потрогать самую большую бородавку сбоку от носа. Эта бородавка покачивалась, когда Стефа выходила из себя. Иногда она целовала руки детей, тянущиеся к заветной бородавке. Им нравилось наблюдать, как ее очки сползают по носу и останавливаются на самом его кончике. Она была требовательной матерью, дышавшей в спину ста шести своим подопечным, иногда награждая их шлепками, а не только поцелуями. Разозлившись на нее, дети отказывались есть, зная, как она будет опасаться, что они похудеют. Фотограф, готовясь снять ее, обнаружил, что заставить ее улыбнуться можно, только посадив к ней на колени ребенка. Ее лицо просияло, и он поспешно щелкнул затвором.

Глава 15 Укрощение зверя

Жизнь — это цирковая арена, и одни моменты бывают эффектнее других.

«Теория и практика»

В приюте утро. Дети наклоняют головы для краткой молитвы перед завтраком и садятся, но они возбуждены. Им предстоит провести голосование для оценки новичка, прожившего в приюте месяц. Корчак проходит по залу, вручая каждому три карточки. На одной плюс, на другой минус, а на третьей ноль. Если тебе нравится тот, кого оценивают, надо бросить карточку с плюсом в щель деревянного ящика, который передается из рук в руки, а если не нравится — то карточку с минусом. А если у тебя никакого мнения нет, то с нулем. Количество плюсов, минусов и нулей, которые получит новичок, определит его категорию, как гражданина.

Новичок, который легко ладит с другими детьми, безусловно, получит большинство плюсов, что обеспечит ему ранг «товарища». Те, у кого плюсов достаточно много, становятся «обитателями». Те, у кого плюсов мало, считаются «посредственными обитателями», а не получившие ни одного — «трудными обитателями». У товарищей, естественно, больше привилегий, чем у остальных: они заседают в парламенте, чаще ходят в кино и имеют право выбирать трудовые обязанности. В редких случаях, когда мальчик или девочка собирают все плюсы, они получают титул Короля или Королевы и имеют право первого выбора во всем.

Такое голосование представляло собой еще один способ, с помощью которого дети обретали автономию внутри своего коллектива. Вместо безоговорочных оценок со стороны взрослых они учились видеть себя глазами своих сверстников. Они, кроме того, имели право оценивать голосованием также и работающих с ними или на них взрослых, которым полагалось уважать юных граждан республики.