Король былого и грядущего

На краю одной из полян Кэй ухватил Варта за локоть и молча указал на другую ее сторону. Там мягко всходил к исполинскому явору, вытянувшемуся футов на девяносто, травянистый пригорок. На пригорке привольно разлегся столь же исполинский мужчина, а рядом с ним пес. Мужчину, как и явор, проглядеть было трудно, ибо росту в нем без башмаков было семь футов, а из одежды на нем имелось лишь подобие килта из зеленой линкольнской шерсти. Кожаная наручь покрывала левую руку от запястья до локтя. На огромной загорелой груди покоилась голова пса, – пес навострил уши и следил за мальчиками, но никаких движений не делал, – голова чуть покачивалась вверх-вниз, когда поднимались и опадали грудные мышцы. Мужчина, видимо, спал. Близ него лежал семифутовый лук и несколько стрел в портновскую мерку длиной. Как и у лесовика, кожа его отливала красным деревом, и курчавые волосы на груди золотились, прохваченные солнцем.

– Вот оно, – возбужденно шепнул Кэй.

К мужчине они подходили с осторожностью, опасаясь пса. Но пес лишь проводил их глазами, голова его так и осталась лежать на хозяйской груди, а хвост чуть приметно дрогнул в знак приветствия – не поднимаясь, на пару дюймов проехался по траве туда-сюда. Мужчина открыл глаза – он, как видно, совсем и не спал, – улыбнулся мальчикам и ткнул большим пальцем в направлении дальше по прогалине. Затем улыбка пропала, и он снова закрыл глаза.

– Прошу прощения, – сказал Кэй, – что это у вас тут происходит?

Мужчина ничего не ответил, и глаз не раскрыл, но снова поднял руку и указал большим пальцем в сторону.

– Он хочет, чтобы мы шли дальше, – сказал Кэй.

– Вот уж это наверняка приключение, – сказал Варт. – Интересно, не влез ли тот глухой лесовик на дерево, которое подпирал, и не передал ли сообщения на это дерево? Он явно нас ожидал.

При этих словах голый гигант открыл один глаз и с некоторым удивлением воззрился на Варта. Затем открыл оба, рассмеялся, отчего все его большое лицо покрыли морщинки, сел, потрепал пса, подобрал лук и поднялся на ноги.

– Так-так, молодые хозяева, – сказал он, еще смеясь. – Значит, мы все-таки объявились. Верно говорят, новенький котел лучше варит.

Кэй посмотрел на него в полном изумлении.

– Вы кто? – спросил он.

– Нейлор, – сказал гигант, – Джон Нейлор – так меня звали в большом мире, покамест я не ушел в лес. Потом ненадолго стал прозываться Джон Малыш, это уж в лесу, но наши ребята предпочитают звать меня навыворот – Маленьким Джоном.

– О! – в восторге воскликнул Варт. – Так я про вас слышал, и часто, когда по вечерам рассказывали саксонские сказки, – про вас и про Робин Гуда.

– Только не Гуда, – неодобрительно молвил Маленький Джон. – Это негожее прозвание для человека, мастер, особливо в лесу.

– Но в сказках его зовут Робин Гуд, – сказал Кэй.

– А, это все книгочеи. Вечно все путают. Ну, как бы там ни было, а нам пора двигаться.

Они пристроились по сторонам от огромного мужчины, и, чтобы держаться с ним вровень, им приходилось на один его шаг делать три своих – и делать быстро, ибо хоть говорил он очень медленно, но босые ноги его шагали очень быстро. Пес трусил следом.

– А скажите, – спросил Варт, – куда вы нас ведете?

– Так получается, что к Робин ‘уду, куда же еще? Как это вы не догадались с вашим умом, мастер Арт?

При этом гигант лукаво подмигнул краешком глаза, ибо понимал, что вдвойне озадачил мальчиков – во-первых, для них так и осталось неясным настоящее прозвание Робина, а во-вторых – откуда Маленькому Джону знать Варта?

Варт для начала выбрал второй вопрос.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Да уж мы знаем, – сказал Маленький Джон.

– А Робин ‘уд знает, что мы придем?

– Ну нет, утеночек мой, ученый мальчуган вроде тебя должен и имя его произносить по-ученому.

– Да как же его зовут? – воскликнул мальчик, отчаявшись и задыхаясь оттого, что приходилось все время бежать. – Вы-то сказали «уд»!

– Так ведь ‘уд и есть, утеночек, так же, как зовется по-нашему лес, которым вы бежите. Это очень хорошее имя.

– Робин Вуд!

– Вестимо, Робин ‘уд. Как же еще его называть, когда он-то и правит лесом? Они ведь места привольные, леса-то, добрые места. Хочешь, спи в них, что зимою, что летом, хочешь, бей дичь для общества, если проголодался, хочешь, дыши их запахом, когда деревья выпускают хорошенькие яркие листья, одно за другим, все по порядку, или теряют старые – по тому же порядку, но только наоборот; можешь стоять, и тебя не увидят, можешь ходить, тебя не услышат, а уляжешься спать, лес согреет тебя, – да, доброе место лес, настоящее, для вольного человека с руками и с сердцем.

Кэй сказал:

– А я-то думал, что все люди Робина Вуда носят штаны и дублеты из зеленой линкольнской шерсти.

– Так это мы зимой, когда есть в том нужда, а то еще кожаные поножи надеваем, но то на лесных работах, а летом такая одежка нужна разве что на заставах – для тех, кому нечем заняться, кроме как сторожить.

– Так, значит, вы на посту стояли?

– Ну да, как и старый Мач, с которым вы говорили у сваленного дерева.

– А большое дерево, к которому мы подходим, – воскликнул торжествующий Кэй, – это, я думаю, крепость Робина Вуда!