Король Ардена

– Видишь ли, брат, я рос очень внимательным ребенком. Помню, как однажды случайно застукал тебя в безлюдном коридоре в объятиях очаровательной кудрявой служанки. Вы так самозабвенно целовались, что даже не заметили меня. А потом я узнал, что она прислуживает в твоих покоях. И каждый раз, когда она приносила тебе ужин, из твоей спальни доносились ошеломительные стоны. – Рэндалл сделал затяжку и с блаженством выпустил облачко дыма. – Я тогда был совсем зеленым мальчишкой, и для меня стало открытием, что мужчины тоже могут стонать в постели так громко.

– Надеюсь, я не травмировал твою детскую невинную натуру? – криво усмехнулся Калеб.

Рэндалл оскалил зубы.

– Нет, что ты, меня не так просто травмировать. Но не перебивай, сейчас будет самое интересное. Твоя помолвка с Присциллой. В тот день во дворце устроили грандиозный праздник, и ты сиял как новенькая золотая монета на солнце. Еще бы не сиять, когда в невесты досталась такая красивая девушка из очень знатной семьи! Гости были так довольны пышным празднеством, что, конечно же, не заметили одну неприметную тихую служанку, которая собирала со столов объедки и роняла слезы на медный поднос. Но не ее слезы тронули меня. Куда более душераздирающее зрелище ждало меня уже после праздника, когда в отдаленной части безлюдного сада я обнаружил счастливого жениха, который рыдал как малое дитя. Вспоминаю и не верю, что мой старший брат, носящий прозвище Лис, когда-то был способен на искренние чувства.

Лицо Калеба застыло в учтивой улыбке, но Рэндалл отчетливо видел в глубине его темных глаз отголоски боли от старой, незаживающей раны.

– Потом отгремела еще более пышная свадьба, и ты с молодой женой отправился в Веленхолл, ведь отец назначил тебя наместником тех земель. Всего через пару недель Майя ушла из Голдкасла, сославшись на то, что ее матушка совсем стара и ей нужен уход. Но ты ведь помнишь, я был очень наблюдательным ребенком. Я тогда немало удивился – на протяжении целого года моего пребывания в Фортисе Майя ни разу не покидала дворец, а значит, и мать никогда не навещала. А когда навел справки у других служанок, узнал, что с матерью она и вовсе не ладила. Признаться, я удивлен, Калеб. Ты столько лет прячешь от жены любовницу, а она даже не подозревает, что твои чувства к ней – лишь игра. Как думаешь, что сделает Присцилла с Майей, если узнает? Твоя жена просто одержима тобой.

Калеб равнодушно пожал плечами.

– Что тебе нужно? – спросил он прохладным тоном.

Рэндалл сделал очередную затяжку, а потом отбросил трубку и поставил локти на стол, скрестив пальцы.

– Ты и сам знаешь.

Калеб долго смотрел на Рэндалла, не говоря ни слова. За дверью раздавались голоса, громкая музыка и взрывы смеха. Люди в таверне веселились, радуясь окончанию тяжелого рабочего дня, пока в хозяйской комнате два брата ходили по тонкому лезвию, и каждый из них рисковал потерять самое дорогое – любимую женщину.

– Я всегда уважал тебя за ум и проницательность, Рэндалл, – наконец заговорил Калеб. – Но не один ты владеешь этими качествами. Я помню пасмурный день, когда в наш дом привезли щуплого и бледного, как поганка, мальчугана и объявили, что это наш брат и будущий Хранитель Ардена. Я никогда не грезил троном. Одним претендентом на престол больше, одним меньше – мне было плевать. Поэтому я не испытывал к ребенку ненависти. Вообще ничего не чувствовал. – Калеб резко подался вперед, склонившись над столом. –  Но я, как и ты, был очень наблюдательным юношей. И следил за новым братом. Добрый, благородный и честный до мозга костей ребенок. Настолько добрый, что даже насекомых не убивал. Служанки потешались, когда в его комнату заползал жук или какая другая живность, а он, вместо того чтобы убить мерзкое насекомое, выпускал его через окно на свободу. Потом мальчик стал зрелым юношей, но в его характере ничего не поменялось. Он оставался таким же добрым и милосердным. Во время поединков никогда не бил лежачего и безоружного, не нападал со спины, сражался честно и искренне не понимал, что в настоящем бою его хваленое благородство его же и погубит. А теперь этот юноша пытается убедить меня, что причинит вред ни в чем не повинной женщине. Как думаешь, поверю ли я ему?

Рэндалл откинулся на спинку стула и скривил губы в горькой усмешке. Свет масляной лампы озарял комнату и отражался в темных, непроницаемых глазах Калеба.