Коробка в форме сердца

Левая рука Джорджии оставалась на стрелке. Как только доска улеглась, стрелка задвигалась. Это было так дико, что сердце Джуда бешено забилось. Казалось, что на планшетке, между их пальцами, появилась еще одна, третья рука, и она двигала стрелку по доске, без предупреждения вела ее то туда, то сюда. Стрелка скользила, касалась одной буквы, на миг замирала, а потом бежала под их пальцами с такой скоростью, что кисть Джуда выворачивалась.

— Ч., — прочитала Джорджия, задыхаясь. Ей не хватало воздуха. — Т. О.

— Что, — расшифровал Джуд. Стрелка продолжала выбирать буквы, и Джорджия называла их вслух. Джуд слушал и складывал слова.

— Задержало. Тебя.

Стрелка сделала пол-оборота — и остановилась, слабо поскрипывая на шарнирах.

— Что задержало тебя, — повторил Джуд.

— А если это не она? Вдруг это он? Как мы поймем, кто с нами разговаривает?

Стрелка двинулась, когда Джорджия еще не договорила. Словно, подумал Джуд, ты держишь палец на пластинке, а она вдруг начинает вращаться. Джорджия:

— П. О. Ч. Е…

Джуд:

— Почему. Небо. Голубое. — Стрелка остановилась. — Это она. Она всегда говорила, что предпочитает задавать вопросы, а не отвечать на них. Такая у нас была шутка.

Это была она. В его голове проносились картины, серия ярких снимков. Вот она на заднем сиденье «мустанга», на сиденье из белой кожи — практически голая, за исключением ковбойских сапог и смешной шляпы с перьями — озорно смотрит на него из-под широких полей. Вот она дергает его за бороду за сценой во время шоу Трента Резнора, и он прикусывает губу, чтобы не закричать. Вот она мертвая в ванной (этого он не видел в реальности, только представлял), вода как чернила, а ее отчим в черном костюме гробовщика стоит у ванны на коленях, словно молится.

— Давай, Джуд, отвечай ей.

Голос Джорджии, напряженный, чуть громче шепота, вывел его из оцепенения. Он поднял на нее глаза — она дрожала, хотя лицо ее покрывали капли пота. В темных глазницах сверкали глаза… лихорадочные, измученные глаза.

— Что с тобой?

Джорджия тряхнула головой: «Оставь меня». По ее телу пробежала судорога. Левую руку она продолжала держать на стрелке.

— Говори с ней. — Джуд снова посмотрел на доску. Черная луна в одном из углов хохотала, разинув черный рот. Разве она не хмурилась минуту назад? Из противоположного угла доски на луну выла черная собака. Никакой собаки раньше тут не было, Джуд в этом не сомневался.

— Я не знал, как помочь тебе. Извини, малышка. Kак бы я хотел, чтобы ты влюбилась не в меня, а в кого-нибудь другого. В кого-нибудь, кто не прогнал бы тебя прочь, когда стало трудно…

— Т. Ы. С. Е… — читала Джорджия тем же напряженным задыхающимся голосом. Джуд слышал этот голос и понимал, как непросто ей сдерживать усиливающуюся дрожь.

— Ты. Сердишься.

Стрелка застыла.

Джуда переполнили чувства, много чувств разом. Он не знал, как выразить их словами. Оказалось, это простор.

— Да, — сказал он. Стрелка метнулась к слову «НЕТ». — Зачем ты это сделала?

— С. Д. Е…

— Сделала, — прочитал Джуд. — Что сделала? Ты знаешь что. Вскрыла себе…

Стрелка снова указывала на слово «НЕТ».

— Что значит «нет»? Джорджия громко повторяла за стрелкой буквы:

— Я. Н. Е. М.

— Я. Не. Могу. Ответить. — Стрелка вновь остановила свой бег. Джуд подумал немного, а потом понял. — Она не может отвечать на вопросы. Она может только спрашивать.

Но Джорджия уже читала дальше:

— О. Н. П. Р. Е…

Ее сотрясала дрожь — так сильно, что стучали зубы. Когда Джуд бросил на нее обеспокоенный взгляд, он увидел, что изо рта девушки выбивается пар, словно она находится в холодильной камере. Но сам он не заметил, чтобы в комнате стало холоднее или теплее.

И его поразили ее глаза. Джорджия не смотрела ни на стрелку, ни на него — никуда. Расширившиеся зрачки не двигались. Уставившись в пространство, Джорджия называла буквы, стоило стрелке притормозить у одной из них. Но она не видела, что происходит на доске.

— Он, — прочитал Джуд вслед за Джорджией, которая уже говорила с трудом. — Преследует. Тебя.

Джорджия перестала называть буквы, и Джуд понял, что вопрос задан.

— А-а. Да. Он думает, что ты убила себя из-за меня, и теперь хочет сравнять счет.

«НЕТ».

Стрелка задержалась на этом слове на долгую, полную драматизма секунду, а потом снова отчаянно заметалась по доске.

— П.О.Ч.Е.М… — одну букву за другой произносила Джорджия.

— Почему. Ты. Такой. Идиот. — Джуд замолчал, опешив. На кровати взвизгнула одна из овчарок.

Потом Джуд понял. На мгновение он потерял ориентацию в пространстве в приступе сильного головокружения. Временами он испытывал такое, если резко поднимался. А еще он подумал, что так, наверное, чувствуешь себя, когда под ногами ломается пропитанный влагой лед — в самый последний невыносимый миг перед тем, как уйти под воду.

— Ублюдок, — сдавленным от ярости голосом произнес Джуд. — Какой ублюдок.

Он заметил, что Бон проснулась и опасливо смотрит на доску «Ойя». Ангус тоже следил за тем, что происходит, постукивая по кровати хвостом.

— Что нам делать? — спросил Джуд. — Он гонится за нами, и мы не знаем, как избавиться от него. Ты можешь нам помочь?