Коробка в форме сердца

Джуд решил, что он все еще не в себе. Разговор приобретал оттенок нереальности, присущий горячечному бреду. Джуд потряс головой и засмеялся. Потом понял, что снова плачет. Он утер лицо дрожащими руками.

— Позитивные моменты? — повторил он.

— Да, ведь все могло быть гораздо хуже, — сказал доктор. — По крайней мере, сейчас ее состояние стабильно. И сердце остановилось всего на несколько минут. Известны случаи более продолжительной остановки. И мы рассчитываем, что повреждения окажутся минимальными…

Но этого Джуд не услышал.

Он уже был в коридоре: пятидесятичетырехлетний мужчина с косматой черной бородой, шести футов росту, весом в двести сорок фунтов, в больничной сорочке с завязками на спине, не скрывавшей тощие безволосые половинки его зада. Рядом трусил доктор, пытаясь направить его обратно в палату, но он упорно шел вперед — с капельницей в вене, а пакет с раствором ехал следом на подставке на колесиках. В голове было ясно, он полностью проснулся или очнулся, руки болели не настолько, чтобы помешать ему, дышалось легко. Двигаясь по коридору, он звал ее по имени. Сегодня он был в голосе.

— Мистер Койн, — увещевал его врач. — Мистер Койн, она еще недостаточно хорошо… вы еще недостаточно хорошо…

Джуда обогнала Бон, побежала вперед по коридору, свернула направо. Он ускорил шаги. Дойдя до угла, он успел заметить, как в двадцати футах от него Бон скользнула в открытую двустворчатую дверь. Пневматические створки сомкнулись за ней. Над дверью горела надпись: «Отделение интенсивной терапии».

Дорогу Джуду преградил невысокий коренастый офицер охраны, но Джуд обошел его, и наемному копу оставалось лишь семенить за ним следом. Джуд плечом распахнул двери и вошел в отделение. Бон в тот же миг скрылась в затемненной палате слева от входа.

Джуд последовал за ней. Собаку он больше не видел, зато на единственной кровати нашел Мэрибет — с черным швом на горле, с прозрачными трубками, уходящими в ноздри, в окружении мирно попискивающих машин. Джуд позвал ее, и она приоткрыла опухшие веки. Вся в синяках, бледная, полуживая — при виде ее, сердце Джуда сжалось от нежности и жалости. И вот он уже сидит рядом с ней, на краю койки, подхватывает на руки, припадает к тонкой, как бумага, коже, к хрупким косточкам. Он прижался лицом к ее бедной шее, к волосам, всей грудью вдыхая ее запах. Ему нужен ее запах, ему необходимо доказательство, что она здесь — настоящая, живая. Ее рука приподнялась, невесомо легла ему на спину и скользнула вниз. Губы под его поцелуями были холодны и дрожали.

— Я думал, тебя больше нет, — говорил Джуд. — Мы ехали в «мустанге» с тобой и с Анной, и я думал, что тебя больше нет.

— О черт, — прошептала Мэрибет шепотом не громче дыхания. — Я выкарабкалась. Меня тошнит от машин. Джуд, полетим домой на самолете.

Он не спал, но собирался уснуть, когда услышал звук открываемой двери. Он повернулся, гадая, кто явился на этот раз: мертвец, рок-легенда или призрак животного? Но это была всего лишь Нэн Шрив — в строгой темной юбке и таком же жакете, в чулках телесного цвета. В одной руке она держала туфли на каблуках, а сама шла босиком и на цыпочках. Она осторожно прикрыла за собой дверь.

— Пробралась, — сообщила Нэн, наморщив нос и бросая взгляд на Джуда. — Не предполагала, что приду сюда.

Она была маленькая и стройная, ростом Джуду едва по грудь. Она испытывала трудности в общении и не умела улыбаться. Улыбка Нэн казалась болезненной гримасой, подделкой: она не выражала ничего, что должна выражать улыбка, — ни сочувствия, ни оптимизма, ни теплоты, ни удовольствия. Нэн исполнилось сорок шесть, у нее имелась семья, двое детей, и она была адвокатом Джуда уже десять лет. Но они познакомились гораздо раньше — в ее двадцать. Тогда она не только не умела улыбаться, но и не пыталась притвориться. Она была напряженной и угрюмой, и Джуд никогда не звал ее по имени.

— Привет, Теннесси, — сказал Джуд. — Почему ты не предполагала, что придешь?

Она хотела подойти к его постели, но вдруг остановилась. Джуд не собирался называть ее «Теннесси», слово вырвалось само. Он устал. Ресницы Нэн задрожали, а ее улыбка на мгновение стала еще более несчастной, чем обычно. Но она взяла себя в руки, подошла к койке и опустилась в раскладное кресло рядом с Джудом.

— Я договорилась встретиться с Квинном в вестибюле, — сообщила она Джуду, надевая туфли. — Он следователь, ведет твое дело. Но он опоздал. По дороге я видела страшную аварию, и мне показалось, что там рядом и его машина. Должно быть, остановился, чтобы помочь дорожной полиции.

— В чем меня обвиняют?