Кормильцев. Космос как воспоминание

Выяснив, что чугунные ворота в больницу носят декоративный характер и не закрываются по ночам, целеустремленный Кормильцев ловко утащил один из баллонов домой, спрятав его в шкафу с одеждой. «Под закись азота мы с Маком не только дышали, но и записывали всякие поэтические реплики, – рассказывает Ник Соляник. – Но в основном первые стихи мы, конечно, сочиняли под водку».

«Тема наркотиков нас увлекала, но явного желания их попробовать не было, – вспоминает приятель Ильи Боб Никонов. – Тем не менее тогда у нас родилась безумная идея написать поэму, восхваляющую действие наркотиков. Особый упор решено было сделать на ЛСД-25, поскольку его уже тогда называли наркотиком для умных. Кроме того, мы начали готовить рефераты для городского конкурса, где темой нашего химического исследования были алкалоиды. Но чем больше мы узнавали, тем дальше, изрядно поблекнув, отступала наркотическая романтика, пока тема не увяла окончательно».

Примечательно, что Илья и не думал понижать скорость своих научно-исследовательских погружений. Даже мысли такой у него возникнуть не могло. Но для этого ему нужны были деньги. Как-то вечером любознательный внук обнаружил в коллекции у дедушки раритетную марку времен Гражданской войны. Уточнив у Виктора Александровича ее стоимость, Кормильцев-младший осознал, что накопившиеся материальные проблемы можно решить одним точным ударом. Просто надо было незаметно изъять марку из кляссера и перепродать знакомым филателистам.

«Уже в школе Илья был не только романтичным, но и очень меркантильным человеком, – считает его приятель Леонид Порохня. – В шестнадцать лет Кормильцев тщательно планировал, как продаст уникальную марку, когда она попадет к нему в руки. Следующим пунктом, о котором он сладострастно мечтал, была реализация серебряной семейной газетницы, сделанной в виде павлина. Павлин был изготовлен в натуральную величину, а в его серебряный хвост ежедневно вставлялись свежие газеты. Продажа этого антиквариата обдумывалась Ильей в первую очередь, и он любил порассуждать о том, что именно на эти деньги можно будет потом прикупить».

Потомкам неизвестно, какие из наполеоновских планов начинающему анархисту удалось воплотить в жизнь. Но финансовые авантюры Мака не остались пустыми словами. Со временем часть дедовских фолиантов он сбыл, худо-бедно пытаясь замаскировать зияющие пустоты на книжных полках.

«В те годы Илья был готов вынести на продажу полдома, – вспоминает учившаяся с ним в одной школе Марина Федорова. – Он очень хотел покупать новые пластинки, а денег на это не было.

И Кормильцев начал потихоньку распродавать библиотеку. Он тайно притащил на Шувакиш несколько книг по античной литературе и успешно их реализовал. Для Виктора Александровича с бабой Галей это был просто шок, но они очень любили внука и все ему прощали».

Человек наподобие ветра

Кто мог знать, что он провод, пока не включили ток?

Борис Гребенщиков «Дело мастера Бо»

В выпускном классе Мак проводил все свободное время с приятелями-меломанами. Ближе остальных Кормильцев сошелся со студентом-вечерником Свердловского юридического института Алексеем Трущевым. Алексей окончил ту же английскую спецшколу, что и Илья, а затем устроился туда лаборантом в химкабинет.

Поводом к знакомству стала футболка с надписью «The Rolling Stones». Общение продолжилось на фоне перекрестных интересов: смелых химических экспериментов, желания научиться играть на гитаре, огромной любви к поэзии и рок-н-роллу. Харизматичный стиляга в самопальных брюках клеш, Леша Трущев обладал громадной коллекцией западных пластинок. У него была престижная вертушка «Вега 101» и хранились невероятные раритеты – вроде концертного альбома Uriah Heep, изданного исключительно для Австралии.

«Трущев был странной личностью и знал о рок-н-ролле абсолютно все, – утверждает школьный приятель Ильи Влад Малахов. – Он прививал нам ту любовь к музыке, которая реально определила всю последующую жизнь Кормильцева».

Трущев жил на улице Большакова, неподалеку от Ильи. Вместе с Малаховым и Соляником они могли сутками обсуждать мировую поэзию, новые пластинки и статьи в дефицитных тогда журналах «Америка» и «Англия». Как-то Мак увидел у Алексея английский еженедельник «Melody Maker» 1973 года выпуска и от волнения чуть не забыл, как дышать. Репортаж о туре Дэвида Боуи и рецензия на альбом «The Dark Side of the Moon» стали для Ильи воротами в другую галактику.

«Алексей был старше меня на несколько лет и в каком-то смысле являлся моим наставником», – признавался позднее Кормильцев.