Корейский вариант: Корейский вариант. Время сурка. Сеятель

Обращения – это мое нововведение, я написал приказ по кораблю для команды, где теперь обращение к команде значилось так: товарищ матрос, товарищ кондуктор, или товарищ мичман, или товарищ лейтенант. То есть по званиям. Кстати, такие же приказы отдали на миноносцы. Строю матросов я объяснил это свое решение тем, что мы будущие боевые товарищи, побратимы, которые вместе побывают в бою, а значит, и общение должно быть как у побратимов. Пока мы в бою не были, но дойдет и до этого. Конечно, только после первого боя лучше всё это ввести, но я решил, что и сейчас можно. Матросы восприняли мое решение вполне довольно, офицеры неоднозначно, но отказавшихся не было. Вот такие дела.

Через двадцать минут пробили боевую тревогу, и расчеты разбегались по местам, пожарные команды разворачивали шланги, готовились тушить возможные пожары. Мы стремительно сближались с конвоем, который, опознав русский крейсер, спешно перестраивался. Вперед выходили боевые корабли, а транспортные оттягивались назад. Более того, шесть транспортов развернулись и стали спешно уходить в сторону Японии, не обращая внимания на сигналы с броненосного крейсера, которые тот им подавал. Правильно подавал, но ими мы займемся чуть позже.

– Орудия на левый борт, приготовиться открыть огонь по авизо. Дистанция одиннадцать кабельтовых.

И когда наступил нужный миг – «Хасидатэ» как раз открыл огонь, по бортам «Паллады» встали один крупный фонтан и четыре меньших размеров, – я велел повернуть. Орудия уже были развернуты, так что после поворота, авизо как раз оказалось на прицеле орудий, и те начали залповую стрельбу. Новый начальник корабельной артиллерии довольно толково командовал ведением огня, столбы от попаданий снарядов вставали буквально у бортов авизо.

– Есть попадание! – воскликнул старший штурман, что присутствовал на мостике. – Горит корма.

Мы стреляли по авизо, пока не вышли за дальность ведения огня, поэтому я приказал дробить. Нам тоже досталось, от близких разрывов было ранено четыре моряка, один тяжело, врач наш уже начал операцию, остальных пока перевязывали. Снова повернув, оставив корабли охраны конвоя за кормой, те спешно разворачивались, причем авизо это делало очень тяжело, видимо повреждения серьезные получил, мы ворвались в строй транспортов.

– Стрелять по всему что видите, не пугать, топить. Приготовиться к минной атаке, – приказал я, и орудия снова заговорили.

Торпеды мы всего две использовали, удачно удалось пустить на дно два судна, проходя мимо. Один транспорт с артиллерией, судя по полевым пушкам на верхней палубе, другой войсковой, набитый солдатами. Еще три начали гореть, все это, пока мы проскакивали строй, а шли зигзагом, чтобы охватить как можно больше, но почти все транспортные суда хоть по одному снаряду от нас, но получили. А затонули четыре, два торпедированных, один взорвался, видимо боеприпасы перевозил, нам повезло, другое судно закрыло от взрывной волны, ему все и досталось, третий от попаданий ниже ватерлинии нескольких снарядов, вода хлынула в машинное отделение и взорвались котлы, что только ускорило гибель судна, ну и три горело, я про них уже говорил. Вот результат нашей атаки. Расчеты стреляли чуть ли не в упор, они видели цели и могли бить куда хотели, то есть ниже ватерлинии. Причем командуя, я записывал в тетрадь названия судов, которые мы пустили на дно. Людская память такая, быстро сотрется информация, а тут записана. Потом, когда буду описывать бой в вахтенном журнале, пригодится.

– Дробь огонь, – скомандовал я и приказал повернуть влево.

Не успели корабли охраны перекрыть наш путь, как мы еще два судна пустили на дно, и на третьем возник пожар. Дальше рисковать я не стал, и пока расчеты орудий проводили чистку стволов, «Паллада», бросив конвой, на той же максимальной скорости догоняла шестерку транспортов, что уходили к Японии. Догнали только через два часа, они тоже не самые медленные были, видели преследование и разделились, бросившись врассыпную. Приметив самый медлительный, мы настигли его, и этот гад тут же спустил флаг. Теперь стрелять по нему нельзя, команда и офицеры не поймут, сейчас другие правила. Рисковать я не хотел, но пришлось, иначе упущу другие. В общем, судя по ящикам на палубе, перевозился какой-то груз, поэтому крейсер стремительно подошел, дав полный назад, чтобы касание было мягким, маты за борт успели повесить, полетели абордажные крюки, и вооруженные матросы с ревом хлынули на палубу судна. Быстро его обыскав, убедились, что кроме двадцати двух японцев команды, никого больше не было. Команду в шлюпки, и оставив призовую партию, семь матросов и офицера, мичмана, приказал тому идти во Владивосток, судно давало максимальную скорость в четырнадцать узлов, так что, надеюсь, уйдет. А почему сдались, я сразу понял: груз тому причиной, это снаряды для полевых пушек. Нашим армейцам они тоже сгодятся, такой калибр в нашей армии был, орудия Канэ.