Корделия

Перед ужасающей нищетой обитателей этого района ее собственные проблемы показались сущими пустяками. Людям было не до флирта: они работали ради выживания своих семей, а теряя работу, оставались без куска хлеба. С недавних пор здесь участились случаи смерти от тифа и холеры: они беспрепятственно косили истощенных людей. У Корделии не укладывалось в голове, как может остальное население продолжать жить как ни в чем не бывало, когда в самом сердце города вымирает целая община. Да, во время недавнего хлопкового голода фабрики сотрясали бунты — Корделия много слышала об этом еще в школе, — но они не шли ни в какое сравнение с теперешними бедствиями, когда у людей даже не осталось сил бунтовать.

Она почувствовала себя непростительно счастливой, потому что жила в комфорте и роскоши, и безнадежно испорченной — потому что ей было этого мало. Уж не за счет ли этих несчастных достигнуто ее собственное благополучие?

— Никогда здесь не были? — поинтересовался мистер Фергюсон.

— Нет.

— Любому пошло бы на пользу — раз-другой в год наведаться в это забытое Богом место.

Корделия удивленно взглянула на свекра.

— Я тоже об этом подумала.

Они проехали под заклеенной объявлениями аркой железнодорожного моста, миновали пустырь и зацементированную площадку для игр, где копошилась мелюзга.

— Вплоть до прошлого года здесь было старое кладбище, — объяснил мистер Фергюсон. — По моей инициативе на этом месте оборудовали игровую площадку. Хоть какая-то забота о живых важнее чрезмерного внимания к мертвым.

— Да, — через силу согласилась она.

Мистер Фергюсон помолчал и вдруг ошарашил ее вопросом:

— Корделия, вы счастливы в Гроув-Холле?

— Да.

— Брук — человек со странностями. Но у него немало ценных качеств.

— О да. У него доброе сердце. Я к нему очень привязана.

Привязана… А можно ли считать привязанностью то чувство, которое заставляет бешено биться ее сердце и от которого кровь закипает в жилах?..

— Ну, вот мы и приехали. — Мистер Фергюсон помог ей спуститься на землю. Сегодня он был как никогда доброжелателен, и Корделия чувствовала себя не в своей тарелке. Что это — угрызения совести?

Они прошли через широкие чугунные ворота, и на них тотчас пахнуло едкими химикалиями. Они миновали несколько крытых, похожих на бараки, цехов и пошли по мощеной булыжником дорожке в контору. Бывшие там несколько мужчин поднялись им навстречу и почтительно поздоровались. Мистер Фергюсон милостиво кивнул в ответ и прошествовал дальше. Корделия чувствовала, как ее провожают взглядами.

Они вышли в большой, огороженный двор, где вовсю грохотали машины; с них на землю стекала вода.

— Здесь мы красим ситец, — пояснил мистер Фергюсон. — Впечатляет, не правда ли?

Машины, точно гигантские крабы, при помощи сотен щупалец ворочали огромные тюки материи. Рядом с ними люди казались карликами. Было очень шумно, но это был не приятный гул или ровное гудение, а пронзительный металлический лязг, прерывистый и какой-то вымученный.

— Здесь производится предварительная обработка ткани закрепителем, — прокричал мистер Фергюсон на ухо своей спутнице, — для более прочного впитывания красителя. Вот, смотрите, — он отогнул уголок лежащего неподалеку рулона ситца. — Это — необработанная материя. Мы красим ткань в шесть различных цветов. Машины снабжены шестью валиками для нанесения определенного цвета. Вы, без сомнения, оцените сложность этого устройства: ведь каждая краска должна лечь в строго определенное место, обусловленное рисунком.

Их провожатым был один из служащих — высокий анемичного вида человек с выдающимся кадыком; мистер Фергюсон представил его как Симнела, главного инженера.

Они вышли из цеха, мистер Фергюсон остановил мальчика с тележкой, на которой высились тюки материи. Он и здесь отогнул краешек, чтобы продемонстрировать ткань невестке.

— Это тот же ситец, только уже окрашенный и очищенный от остатков уксусной кислоты; заметьте — ее почти не видно.

Ситец, на взгляд Корделии, ничуть не отличался от того, который ей только что показали, если не считать еле различимых контуров рисунка.

— Не спешите с выводами. Пройдем немного дальше. — Они вошли в следующий цех, где запахи химикалий были гораздо крепче. Корделия увидела громадные металлические емкости, заполненные коричневато-желтой жидкостью. Следуя за мальчиком с тележкой, они подошли к одному из чанов — двое рабочих как раз опускали туда рулон ситца.

— Это раствор ализарина, — пояснил мистер Фергюсон. — Смотрите!

Рабочие полностью погрузили тюк в гигантскую ванну, и у Корделии захватило дух: словно по мановению волшебной палочки, на материи начали проявляться яркие цветы, красные, желтые, розовые, сиреневые и голубые.

— Настоящее чудо, не правда ли? — с улыбкой спросил мистер Фергюсон, чрезвычайно довольный произведенным эффектом.

— Да, чудо!

— Это все химия. Но здесь нет ничего нового. Я не имею в виду машины: они-то новые, а вот технология была известна уже древним египтянам.