Корабли в лесу

— Ая, не задерживайся, — опять крикнули мужчины.

— Это отец ваш там? — спросили ребята.

— Отец. И брат.

— Очень похожи, — сказал Дик. — Только как будто они одного возраста.

— Потому что они оба в поре зрелости. Ну, я побегу. — Она подала им узенькую ладонь. — Вы, наверное, последние земляне, которых я вижу.

— Почему?

— Мы сегодня ночью улетаем.

— Насовсем?

— Насовсем.

— Когда вы прилетите, вам будет уже за двадцать, — сказал Дик.

— То, что надо, — сказала девочка.

— Мы вам напишем письмо, — сказал Дик и несколько поспешно добавил: — Потому что теперь же будет связь, правда? Радиописьмо. А потом завалим к вам в гости.

— Как это, «завалим»? — спросила девочка.

— Ну, прилетим, — пояснил Марат. — И нам уже будет…

— То, что надо, — сказала девочка.

— Счастливого полета. Меня зовут Дик, а его Марат. Бот, иди поцелую, Марат, поцелуй Бота.

— Счастливо, Дик и Марат.

Марат перевернулся на спину и застыл на воде напротив неба, волны изредка набегали на лицо, и он подумал, что вода совсем не такого цвета, как представляется с берега. С берега вода кажется голубой и заманчивой, а сейчас, когда волна пробежала лицом, Марат смотрел сквозь нее, как через стекло. Когда погрузить голову глубже, вода желтела, еще глубже — серела, а по бокам была зеленая, зелень пронизывали солнечные столбы, как прожекторы, и исчезали в темной глубине, и оттуда веял холод.

Марат пытался отмыть губы. Не исчезал резкий запах жидкости, которой их смазали по приказу воспитателя, который увидел в окно, как ребята целовали Бота.

Их наказали — заставили проплавать на полтора километра больше, чем всегда. Группа уже давно грелась на берегу в шезлонгах. Желто-белая спасательная лодка металась заливом, потому что потерялся Дик. Марат безразлично наблюдал за его пируэтами. Дик, подтянувшись на руках, висел под крылом с правого борта. И Марат знал, что Дик там может висеть сколько угодно — у Дика очень крепкие руки. А когда тревога набрала грандиозные размеры и на берегу стали готовить другие лодки, и в них уже садились аквалангисты, Дик расцепил руки и потерялся в пенистом следе.

Марату приказали вылезти на берег. Он плыл и наблюдал за Диком. И группа тоже наблюдала за Диком. Дик нырнул и вынырнул минуты через две уже за спиной подмоги. И его белокурая голова вновь не была заметна между белыми барашками. Чтобы добраться до берега, он еще раз нырнул и вместе с Маратом вышел на берег. Ребята утонули в шезлонгах.

Воспитатель был взволнован.

— Вы вместе плавали? — кричал он Марату.

— Нет.

— Ты его видел на воде?

— Видел.

— И куда девался, видел?

— Видел.

— Где?!

Марат не успел ответить, Дик поднял голову и спросил:

— А кто утонул?

— Это еще неизвестно, — воспитатель смотрел на залив и сжимал плечо Марата.

— Что неизвестно? — спросил Дик. — Имя утопленника или что он утонул?

Тот зыркнул на Дика.

— Ты… ты…

— Отпустите мое плечо, — сказал Марат, — отпустите мое плечо.

— Как это звучит на вашем жаргоне? — спросил отец. — Вы режете меня без ножа, да? Так вот, ты режешь меня без ножа.

— Уж лучше — без лазера, — буркнул Марат.

— Как ты разговариваешь с отцом? — не выдержала мать.

— Извините.

Все трое на какое-то время притихли.

— Вы с Диком сегодня будто…

— … взбесились, — подсказал матери Марат.

— Я не могу с тобой разговаривать, — вздохнула мать.

— Дика сегодня переведут в другой пансион, — сказал отец. — Родителей уже предупредили. Правильно, вас давно надо было разлучить. Художники…

— Не ругайся, — сказала отцу мать. — Дик скоро придет к тебе прощаться.

— А почему его переводят, а не меня? Потому что вы первые приехали?

— А, брось… — поморщился отец.

— Конечно, ты и сейчас высчитываешь какие-то орбиты, а я сбил тебя с мысли..

Отец махнул рукой, но вышло так, что рука с грохотом задела стол.

— Тихо! Звонок, — сказала мать.

— Здравствуйте, — зашел Дик и изящно поклонился.

— Здравствуй, — поздоровались родители.

— Приехали уже твои родители, Дик? — мягко спросила мать.

— Так точно, их вертолет стоит за оградой на лугу. Сейчас собирают мои вещи, разговаривают с воспитателями, заполняется моя карточка, меня отпустили на триста пятьдесят секунд, чтобы попрощался, — выпалил Дик на одном дыхании.

— У тебя хорошие легкие, — усмехнулся Маратов отец.

— Стараюсь, — поклонился Дик.

— Видишь, Ева, им никак нельзя быть вместе.

— Большинство так и решило, — сказал Дик. — А вот роботов никто ничего и не спросил…

Отец заходил по комнате.

— Ребята! — наконец он заговорил решительно и даже зажигательно. — Я понимаю, вы немного обижены, что вас посадили сюда и у вас закономерно выработалось желание перечить. Вы считаете нас сухарями — только за то, что мы всегда имеем ясную голову, но нам надо всегда иметь ясную голову, потому что никто за нас не измерит масштабов и сложности работы. Скорость изменения представлений и приспособлений — необходимость…

— Извините, у меня осталось сто восемьдесят четыре секунды, — сказал Дик.

— Пусть прощаются, — вздохнула мать.

— Ты там держись, — сказал Марат.

— А ты тут держись, — сказал Дик.

Они обнялись, и Дик побрел к дверям. Возле дверей Дик обернулся.