– Было дело когда-то, – начал он неуверенно, и морщина прорезала его лоб. – Знаешь, это все равно что какую-то другую жизнь вспоминать. Когда я был мальчишкой, я часто ездил охотиться с соколом и неплохо держался в седле. Мне было лет восемь, когда я вызвал массу разговоров, приняв участие в летних скачках. Я соревновался с другими мальчиками и юношами Джамелии. Я не одержал победы. Помню, мой отец все равно хвалил меня, но я-то сам как расстроился! Видишь ли, до того дня я и понятия не имел, что могу проиграть. – Он умолк, и Малта прямо-таки чувствовала, как напряженно работала его мысль. – Понимаешь, никто не позаботился меня этому научить. Я бы сам, наверное, до всего дошел, но мои воспитатели тотчас отставляли любое занятие, если видели, что я в нем не преуспеваю. Зато всякий мой успех восхвалялся просто до небес, словно чудо какое. Учителя и наставники хором уверяли меня, что я – исключительное дарование во всех областях. И я верил им. Вот только во взгляде отца все чаще мелькало разочарование. Когда мне исполнилось одиннадцать, я приступил к постижению мужских удовольствий. Изысканные вина, необыкновенные смеси курительных трав, умелые женщины. Я то и дело получал их в подарок от придворных вельмож и чужеземных посланников и, конечно, ко всему приобщился. Да, вот уж в чем я преуспел так преуспел! Верно подобранное вино, верно составленное зелье для трубки, подходящая женщина – и мужчина чувствует себя владыкой вселенной. Известно ли тебе это? Ну а я в то время – не знал. Я думал: да, так оно и есть, вот он я какой замечательный! Блистательный, словно коронные драгоценности Джамелии. – И резким движением сатрап повернулся спиной к морскому простору. – Веди меня назад. Ты была не права: здесь, наверху, царит отвратительная холодная сырость!
– Слушаюсь, государь, – пробормотала Малта. Предложила ему руку – и он оперся на нее, трясясь всем телом от холода. Он в самом деле замерз. Он так и шел с ней до самой каюты.
Когда они вошли, он бросил плащ на пол, забрался в постель и плотно закутался в одеяла.
– Жаль, Кикки здесь нет, – простучал он зубами. – Она всегда так славно согревала меня. Она умела пробудить мою страсть даже тогда, когда прочим женщинам это не удавалось.
– Отдыхай, государь сатрап, – с некоторой поспешностью откланялась Малта. – Не буду больше беспокоить тебя.
Его голос настиг ее у двери.
– Что будет со мной, Малта? Как ты думаешь? Жалобный тон заставил ее обернуться. Она смиренно потупилась:
– Откуда же мне знать, господин мой.
– Но тебе же известно больше, чем мне. Я ведь только сейчас, впервые с тех самых пор, как стал сатрапом, начал понимать, для чего на самом деле предназначены Сердечные Подруги. Мои, правда, в большинстве своем не очень-то для этого годились. А они должны ведать все те мелочи и детали, которые я в своих государственных делах могу не знать или попросту упустить. А еще они должны всегда отстаивать истину. Не льстить, даже не бояться задеть мои чувства – просто говорить правду прямо в глаза. Вот и ты должна сказать мне горькую правду. Каково мое положение? И что ты можешь мне посоветовать?
– Но ведь я не ношу звания твоей Сердечной Подруги, мой государь.
– Совершенно верно подмечено. И никогда не будешь носить. Тем не менее придется тебе и в этом качестве мне послужить. Давай говори. Так в каком я сейчас положении?
Малта набрала полную грудь воздуха. Вот он и пришел – миг, к которому она так долго готовилась.
– Ты должен стать подарком Кенниту, королю Пиратских островов. Капитан Рыжик полагает, что Кеннит отдаст тебя за выкуп тому, кто предложит большую сумму, но это лишь его догадки. Если Кеннит в самом деле надумает так поступить, если он решит, что ты можешь принести ему лишь денежную выгоду, то, принимая выкуп, он меньше всего задумается, кому тебя отдает, союзнику или врагу. Капитан Рыжик даже поручил мне выяснить, кто из твоих придворных с наибольшей охотой расстегнет ради тебя кошелек!
Сатрап горько улыбнулся.
– Видимо, – сказал он, – сие означает, что подобные сведения о моих врагах у них и без того есть.
– Этого я не знаю. – Малта напряженно соображала. – Полагаю, тебе следовало бы подумать, который из твоих союзников готов выложить достаточно солидную сумму за твою жизнь. Со временем тебе придется писать этому человеку письмо с просьбой о выкупе.
– Наивное дитя! – фыркнул Касго. – Подобные дела делаются не так. Я сам обсужу с Кеннитом свой выкуп, дам ему соответствующую расписку и потребую, чтобы меня подобающим образом препроводили в Джамелию. Не забывай – я же сатрап!