Корабль судьбы. Том 1

— Совет торговцев всегда был сам по себе, — подала голос Кефрия. Да, у каждого из этих людей была своя правда, но ей хотелось придержать хоть что-то в загашнике — для Сельдена. Не могла же она действительно стоять в сторонке и спокойно смотреть, как гордый титул «старинный торговец Удачного» теряет былой вес и значение! — Может быть, все так и оставим? Пусть у нас будет один Совет, где станут голосовать все обладатели земель, и другой — для торговцев.

Малявка Келтер скрестил на груди могучие руки. Рядом с ним сидела молодая женщина, очень похожая на него. «Родственница, наверное», — решила Кефрия.

— Если вы так поступите, — проговорил Келтер негромко, — всем сразу станет ясно, где пребывает истинная власть. Я же сказал, никаких поводков. Каждый должен иметь право высказаться!

— Мы выслушали твои требования и хотим узнать, что же ты предлагаешь, — сказал один из торговцев, и Кефрия про себя восхитилась, как ловко он обошел возражение Келтера. Однако потом невольно спросила себя: а чем, собственно, они тут занимались? Чего ради задавали все эти вопросы?

Все равно ни у кого из присутствующих не было права принять решение, которое обязало бы всех.

— Мы, — снова заговорил Малявка Келтер, — готовы предоставить честный труд, помноженный на нашу силу и знания. И от других просим того же. Мы просто хотим со всеми на равных возрождать наш город. И защищать его, если придется. Причем не только от пиратов или калсидийцев, но и от джамелийского флота и войск. Не думаете же вы в самом деле, что Жемчужный Трон позволит вам вот так запросто выскочить из ошейника и даже ни словечком не попрекнет?

Его речи внезапно раскрыли Кефрии глаза на истинную значимость обсуждавшихся вопросов.

— Так мы что, — спросила она, — говорим о том, чтобы полностью отпасть от Джамелии? Чтобы в одиночку, без всякой поддержки, стоять между Джамелией и Калсидой?

— А почему бы и нет? — отозвался торговец Дивушет. — Об этом и прежде не раз заговаривали, торговец Вестрит. Твой отец не единожды высказывал такую мысль в частных беседах. А лучшая возможность, нежели теперь, нам вряд ли скоро представится. Сатрап-то — к худу или к добру — скончался, Жемчужный Трон опустел. Письма из Джамелии повествуют о сплошных беспорядках в столице. У них там то войско бунтует, требуя задержанной платы, то рабы восстают. Даже столичный храм Са высказал осуждение государству. Сатрапия прогнила насквозь! А когда они ко всему прочему проведают о смерти сатрапа — вельможи передерутся из-за верховной власти и им будет очень не до того, чтобы еще и нашими делами заниматься. Они, кстати, никогда не относились к нам как к равным. Так почему бы не воспользоваться случаем и не порвать с ними совсем? Давайте сделаем Удачный городом свободы, городом, где всякий сможет начать жизнь заново, городом, где все мужчины будут равны.

— И женщины тоже, — проговорила девушка, сидевшая подле Келтера. «Точно, дочь, — решила Кефрия. — Даже голос похож!»

Дивушет удивленно глянул на говорившую. Потом мягко поправился:

— Это я просто так выразился, Экки.

— Способ выражения мыслей отражается и на самих мыслях, — подняла подбородок рыбачка. — Я здесь сижу не просто как дочь господина Келтера. У меня есть свои собственные лодки и сети. И если наши разговоры вправду до дела дойдут, я хочу, чтобы и у меня завелся земельный надел. Мы, люди Трех Кораблей, очень хорошо знаем: то, что у человека в голове, гораздо важней того, что у него… промеж ног. А посему женщины нашего народа не согласятся отойти за спины мужчин просто ради того, чтобы стать частью Удачного. И я хочу, чтобы все это поняли.

— В этих словах немало здравого смысла, — немедленно поддержал Грэйг Тенира. Тепло улыбнулся молодой рыбачке и добавил: — Оглядите этот стол, господа мои! Посмотрите, кто за ним говорит! Женщины Удачного всегда были сильны и разумны. На том стоим! Некоторых из этих сильных женщин я вижу здесь, в этой комнате. Такую добрую традицию нельзя нарушать!

Экки Келтер ответила на улыбку Грэйга, откинулась на спинку кресла и сказала:

— Я лишь хотела, чтобы эти слова еще раз были сказаны вслух.

Она кивнула Грэйгу, и Кефрия на миг задумалась, не было ли между молодыми людьми некоего особого понимания. Уж не потому ли Экки надумала взять слово, что знала заранее: Грэйг ее непременно поддержит? И вправду ли Грэйг Тенира причислял к сильным и разумным женщинам и ее, Кефрию? Однако мгновенно вспыхнувший интерес столь же быстро угас, и вслух Кефрия сказала о том, что ее тревожило больше:

— Чем мы здесь заняты, не понимаю… Мы рассуждаем о соглашениях, но кто их скрепит? Кто здесь обладает достаточной властью, чтобы нашим решениям подчинился весь город?

Ей возразила ее собственная мать.