Корабль спасителя Вселенной (СИ)

   Подставив ладони под капли, падающие с деревянного навеса над каменным ободом колодца, двое усталых людей в дерюжных рубахах с латунными крестами на животах, грустно смотрели на блёклое пятно на небе, обозначающее солнце. Капли сбегали по запястьям, испачканным золой и запёкшейся кровью, и капали с локтей на землю. Громадное, выдолбленное из куска дуба ведро колодца было чёрным от долгого пребывания в воде. Рубахи людей тоже были чёрны от грязи и воды, как и кожаные ремни сандалий, и прилипшие к голове волосы. Тот, что был старше, с носом, похожим на свиное рыло, опустил руку и отлепил от груди мокрый ворот. Дунув за пазуху:

   - Теперь парко будет до ночи.

   - Ты, Сидоний, не говори по-гречески, не понимаю тебя, - сказал второй, узколобый, с набухшими веками, и узким ртом.

   - Дождь сильный был, - уже по-сербски сказал Сидоний, обводя унылым взглядом двор.

   Ещё мгновение назад свирепый ливень с монотонным гулом извивался косами, тряс, колыхал струями, как водорослями, вдребезги разбивал их о камни, ткал сизый туман, застилал небо, горы и лес. Вода прошивала насквозь листву, выбивала замшелую грязь из черепицы, неслась по ступеням с пеной и бурунами, увлекая щепки, кости, перья, помёт, жижу из помойных ям. Вода покрывала всё сплошным ковром, а вырвавшись из-за стен, водопадами падала в ров, на валуны основания стен. Вдруг всё кончилось. Наступила тишина. Она длилась столько, сколько и ливень, как казалось. Медленно возвратился шум реки на перекатах, лай собак, клёкот галок и звук капель, падающих в лужи. Солнца не было, но просветлело. Полдень уже не походил на вечерние сумерки. У западной стены монастыря располагалась надвратная башня с узким зевом проезда, перегороженным цепью, вместо разбитых ночью ворот. Через узкий мост оттуда можно было попасть в тёмный проход, вырубленный в скале. В конце прохода просматривались верхушки леса, лежащего за скалой. Справа от башни распологались низкие строения из не отёсанных валунов, с окнами-бойницами. Оттуда валил дым, пахло жареным мясом и жжёным хлебом. За этим строением возвышались окованные железом ворота, ведущие в верхний двор монастыря. Ворота были сейчас беззаботно распахнуты. За ними виднелись лошади у коновязи у башни Повелителя, названной так из-за выбитой над её дверью надписью на латыни - REX. Слева от ворот, перед маленькой Башней Ядов, располагались вырубленные в скале древние кельи, оставшиеся от допотопного поселения, забитые сейчас зерном, вином, мясом и сыром. Прямо под ними было несколько гранитных плит, стоящих в виде зубцов. За ними просматривались Шумавские горы. Правее от площадки над обрывом снова шли слепые окна-бойницы, целая стена из куриных клетей, зубцы второго верхнего двора с узкими ступенями к ним. Там находилась маленькая площадка, где когда-то древние люди приносили детей в жертву Солнцу и Луне, а теперь истязали себя кнутами монахи, умеряя плотские желания.

   - Смотри-ка, Здравка, кровь смыло всю, - сказал Сидоний, кивнув в сторону кучи мёртвых тел, сваленных у стены.

   - Крови уже вчера не было, - ответил Здравка, выглядывая из-под крыши, - ты лучше мне скажи, чего ты такой невезучий? Ты же убежал от здешнего настоятеля ещё прошлой зимой, когда тебя заставили показывать еврейским торговцам местные торговые пути и проходы в горах. Они потом принесли чуму.

   - Так получилось, - нехотя ответил грек, - сначала понял, что переписчики книг теперь никому не гужны, потом три раза чуть не повесили меня как вора, как разведчика арар, как колдуна. Вот так и решил вернуться, а тут король Тартар с арабами.

   - Когда пришёл король, я искал в горах козу и вернулся, когда уже бой закончился, - задумавшись, Здравка почесал за ухом, - надо помолиться богу Иисусу Христу.

   - Ах ты, варвар, латинского слова не знаешь, - беззлобно ответил Сидоний, - для тебя, что Зевс с молниями или летящий Гермес летает в золотых сандалиях, что царь иудейский. Помешались все, уже шесть веков между собой договориться не могут, что он, больше бог или больше человек? Или то и то. Режут друг друга. Собирают вселенские соборы против монофизитов. Что это за бог, о котором такое говорят, а он терпит?

   - Сын бога, вроде, - заёрзал на месте Здравка, - как ты, переписчик евангелий, такое можешь говорить? Уйду сейчас, будешь один ведро опускать со своей застуженной спиной в колодец и тянуть.

   - Не знаю как бог, а церковники все только и думают, как не работать, а есть и пить как короли. И что это за бог, символ беспомощности? Ты сам сталкиваешь меня в эти мысли. Вот Геркулес, пасть льву рвал, страшной Гекате сто рук отсёк, сто девственниц обрюхатил. Вот это сын бога.

   - Ты это мне не говори, я за Иисуса Христа убью! - сказал Здравка, косясь на башню Повелителя, - спит король, как думаешь?

   - Он никогда не спит.

   - И железный дьявол его не спит никогда, - Сидоний проводил взглядом лохматую собаку размером с телёнка, важно прошедшую из от кухни в проём воротной башни.