Корабль палачей

— Вашей подруги? — удивился рыбак. — Господи, да вы можете забрать ее с собой, сеньор! Я предпочел бы иметь подругой голубую акулу или, на худой конец, хотя бы горного стервятника, чем эту донну Марипозу! Ха-ха-ха! Марипоза[3]! Недействительно стоило назвать стервятником! Это имя подходит ей гораздо лучше!

— Так решила природа, амиго, — спокойно сказал Поулкат. — Ее настоящее имя Oruga[4]. А в кого обычно превращаются гусеницы? В бабочек, приятель!

— Глупости! — буркнул рыбак. — А теперь рассчитайтесь со мной, как было договорено.

Поулкат передал рыбаку несколько серебряных монет, и тот немедленно отправился в обратный путь, не поблагодарив и не попрощавшись.

Три приятеля некоторое время стояли перед массивными железными воротами этого горного замка, обнесенного высокой серой стеной.

Едва они приблизились к воротам, как разразился громкий злобный лай.

— Не думаю, что в этом каменном логове нас более приветливо встретили бы днем, — проворчал Бюрк. — Что же говорить, когда мы заявились поздно ночью?

Мистер Поулкат рассмеялся. Он вел себя на удивление уверенно.

— Все будет хорошо, тем более что мы имеем дело с благородной дамой! Не беспокойся, Бюрк, известно, что летучие мыши, дикие кошки, совы и многие другие животные боятся дневного света. Донна Марипоза сейчас бодрствует, как и мы трое. Дерни за эту веревку, чтобы сообщить хозяйке о нашем появлении.

Где-то в стороне раздался звон колокола, вызвавший очередной приступ бешенства у сторожевых псов.

Долгое время ничего не происходило. Наконец, послышался скрип открывшегося окна, и хриплый голос прокричал:

— Кто пришел?

— Провалиться мне на этом месте, если это не добряк Пунто! — засмеялся Поулкат и крикнул: — Меня зовут Поулкат, сэр Поулкат. Я прибыл прямо из Букингемского дворца, чтобы выразить признательность английского короля донне Марипозе.

Где-то наверху захлопнулось окно. Затем визитерам снова пришлось довольно долго ожидать.

Наконец путешественники увидели, как за кустами сильно заросшего парка загорелся фонарь, очевидно, на конюшне. Повелительный голос заставил собак замолчать.

Заскрипели ржавые петли калитки, и слуга почтительно предложил поздним гостям войти.

— Донна Марипоза рада принять в своем скромном доме сеньора Поулката и его друзей.

Впечатленный торжественным приемом, Кросби с удивлением и уважением посмотрел на маленького человечка, от которого теперь зависела его судьба.

«Провалиться мне на месте, даже у врат ада этот тип будет принят с почестями», — подумал он.

Снаружи замок выглядел ветхим, одряхлевшим, но каков был контраст с его убранством внутри!

Пол и стены были застелены драгоценными мавританскими коврами фантастических расцветок. Повсюду горели большие восковые свечи, распространявшие приятный слегка розоватый свет. В многочисленных фонтанчиках журчала кристально чистая вода, заполнявшая роскошные мраморные бассейны, а воздух был насыщен запахом роз и жасмина.

Пригласивший их слуга остановился перед великолепной резной дверью. Поклонившись еще раз, он произнес:

— Господа, донна Марипоза ждет вас.

Беззвучно отворились двойные двери. Яркий свет в помещении заставил Кросби и Бюрка прищуриться. Этот свет распространял добрый десяток громадных люстр, свисавших с потолка. Кроме того, в помещении круглосуточно горело множество свечей в серебряных подсвечниках, разбросанных по всему залу. Освещенность помещения заметно усиливалась благодаря множеству зеркал, хрустальных, серебряных и золотых ваз.

Когда Неду Кросби в детстве рассказывали сказки «Тысячи и одной ночи», он считал, что это сплошные выдумки. Сегодня же ему показалось, что эти сказки превратились в действительность.

— Добро пожаловать, мой дорогой Поулкат, добро пожаловать, господа.

Голос показался гостям хриплым, грубым и неприятным. Он вызвал жуткое ощущение у Кросби и Бюрка, хотя вряд ли можно было найти больших грубиянов, чем они. Но на Поулката он подействовал противоположным образом, так как он весело рассмеялся. Очевидно, у него резко улучшилось настроение.

Но где находилась произнесшая эти слова хозяйка? Моряки вертели головами во все стороны, но не видели ничего, если не считать пламени свечей и их отражений в зеркалах.

— Нед, — прошептал Бюрк, — посмотри туда, в промежуток между двумя золотыми канделябрами, и скажи, я бодрствую или вижу это во сне?

На невысоком троне над большим золотым покрывалом возвышалась чудовищная голова.

Неужели это была голова человеческого существа? У капитана и его рулевого сразу же зародились сомнения. Голова с перепутанной огненно-красной шевелюрой была гораздо больше, чем голова обычного человека. Кожа, желтая, словно у трупа, свисала с лица большими складками. Под низким лбом кошмарные глаза светились, словно пылающие угли, впиваясь в пришедших с невероятной свирепостью.

Маску дикого животного оживлял только большой рот с выпяченными губами. Отвратительная гримаса, заменявшая улыбку, приоткрывала острые желтые волчьи клыки.