Корабль мертвых

Внизу было нисколько не лучше. Кочегар только набирал полную лопату угля, как его бросало в сторону. Следующая волна настигала «Йорику», и уголь с лопаты кочегара мог полететь мне прямо в лицо. А если ты работаешь в верхних бункерах и пытаешься бросить уголь вниз, «Йорика» не допустит этого. Хоп, она ложится на левый борт. И угольщик и его лопата летят налево. «Йорика» выпрямляется, и ты опять нагребаешь уголь в лопату, но тут корабль ложится на правый борт, ты летишь к правому борту. Но даже здесь я научился тому, как перехитрить старую добрую «Йорику». И придумал это сам. Выждав секунду покоя, я быстро-быстро бросал десять-пятнадцать лопат в шахту правого борта, потом бежал на левый, и когда лавина с правого борта обрушивалась на меня, я придавал ей правильный ход. Угольщик должен разбираться в навигационной науке не хуже шкипера. Это точно. Если не уметь этого, котлы останутся без огня. По морям ведь плавают сотни «Йорик», каждая нация имеет свои собственные мертвые корабли. Самые знаменитые компании, с высокомерно реющими флагами, не стыдятся иметь корабли мертвых. За них получают значительные премии. После Великой войны, сделавшей нас свободными, то есть принудившей человечество принять паспорта и всякие свидетельства о национальности, мир значительно изменился. Эпоха кровавых тиранов и диктатур, эпоха королей, кайзеров, их лакеев и слуг ушла, а ей на смену пришла эра государственных флагов. Сделай свободу религиозным символом, и она легко превратится в источник самых жестоких и несправедливых войн. Настоящая свобода всегда относительна. А вот религия не может быть относительной. И еще менее относительна неистребимая жажда наживы. Вот старейшая из религий, и ей служат самые умные священники, и на службе у нее самые прекрасные храмы. Yes, Sir!

33

Когда доработаешься до того, что забываешь свое имя, окружающее перестает тебя интересовать. Ты падаешь в койку и спишь. Ты перестаешь думать о сопротивлении, о бегстве, даже о смерти. Становишься машиной, автоматом. Рядом с тобой могут грабить и убивать, ты этого не замечаешь. Я мог спать даже стоя у борта. Так было и в тот раз. Я стоял у борта и спал. Множество фелюг с острыми парусами сновало по морю.

В этом не было ничего особенного, вокруг часто крутились рыбаки и контрабандисты. Но вдруг я проснулся. Не мог понять, что случилось. Может какой-то особенный шум? Но нет, наоборот… наступила тишина… Машины перестали работать, это и вызвало такое странное чувство. День и ночь они грохочут у тебя под ухом, день и ночь дрожат переборки – в котельной, в рубке, в кубриках, на камбузе, все дергается и содрогается, вместе с твоими мозгом и плотью.

И вдруг тишина.

Меня будто уколола острая боль.

Во мне стало пусто, будто я полетел куда-то с невероятной скоростью. Земля ушла из-под ног, я решил, что проваливаюсь на морское дно. Но это «Йорика» просто остановилась посреди гладкого спокойного моря. Загрохотали цепи и якоря упали за борт. В тот же момент на палубе появился Станислав с кофейником в руках.

– Пипип, – сказал он, – сегодня нам придется попрыгать. Не так-то просто поднять пары за пять минут.

– Ты спятил, Станислав, – ответил я. – Если так резко поднять пары, мы взлетим к звездам.

– Потому я и вышел на палубу, – кивнул он. – Когда я понял, что мы скоро встанем, я набросал целую кучу угля к топкам, чтобы иметь возможность вовремя выскочить наружу. Кочегар думает, что у меня понос. Пусть.

– А что случилось?

– Да ничего, – ухмыльнулся Станислав. – Обычная контрабанда. Капитан собирает проценты на страховку. Ты что, правда, ничего не понимаешь? Ну хотя бы понимаешь, где мы находимся?

– На катафалке.

– С этим-то ясно, – опять ухмыльнулся он. – Но не думай, что мы пойдем на дно без музыки. «Йорика» приговорена. Смертный приговор подписан пароходной компанией, осталось только определить дату. Играешь ты на последней струне, или это ветер воет, уже не имеет значения. «Йорика» обречена. Делай что хочешь, мы в списке смертников. Само наше будущее поставлено на карту. Взгляни на мачту. Видишь, там сидит матрос с биноклем. Скоро увидишь, как «Йорика» задергается и бросится в бегство. Она запыхтит, она начнет пускать пар из всех дырок, и бросится удирать так, как тебе в голову не приходило подумать. Уже через полчаса она наживет неизлечимую астму, но удерет от любого, кто бросится за нею в погоню. Вот что главное, имей это в виду. А я пойду, подкину еще пару лопат.