Меркурио и Бенедетта еще довольно долго прятались на заболоченном берегу Гранд-канала за Фондако деи Тедески. Там Меркурио снял женское платье, смыл белила и остальной грим и сложил все реквизиты в сумку. Оттуда они направились в сторону площади Сант-Апонал и в отличном расположении духа вошли в лавку травника.
– Паоло, погляди-ка. – Меркурио положил на прилавок кольцо с бриллиантом. – Вот что нам подарил ювелир с площади Сан-Бартоломео.
Травник изумленно распахнул глаза, кончиками пальцев взял кольцо и перекатил его на ладонь. В его движениях чувствовалось напряжение, точно он держал в руках не драгоценность, а таракана.
– Ювелир с площади Сан-Бартоломео? – В его голосе слышалось и восхищение, и страх. – Ты с ума сошел?
– А что такое?
– Его двоюродный брат – один из магистрата.
– Что?
– Магистрат, чиновники, которые занимаются финансовыми делами Светлейшей Республики.
– И что это значит?
– Это значит… – Травник замялся. – Что ни в коем случае нельзя…
– Что ни в коем случае нельзя? – осведомился Скарабелло, заходя в лавку в новой меховой накидке.
Он окинул взглядом наряд Меркурио. Под камзолом виднелась женская нательная сорочка с шалью, скрывавшей фальшивые драгоценности.
– Ты что, та старая карга, о которой судачит весь Риальто?
– Послушай, Скарабелло… Мне жаль… Я ведь не знал, что тот ювелир… – обеспокоенно проговорил Меркурио. – Ну откуда же мне было знать, что…
– Так это и правда ты притворился той пердящей старухой? – оглушительно расхохотался Скарабелло.
– Ты не злишься? – опешил Меркурио.
– Нисколько. Ты гений, мальчик. Твоя выдумка войдет в историю преступности Венеции, заверяю тебя. – От смеха он едва мог говорить. – Жаль, что ты не снискал аплодисменты за великолепное представление.
– Но Паоло сказал…
Подойдя к травнику, Скарабелло дружески опустил ему ладонь на плечо.
– Паоло старый трус. И у него душа раба, верно, Паоло?
Травник пристыженно опустил голову.
– Нет в том его вины, – без тени насмешки в голосе сказал Скарабелло. – Каждый рождается либо псом, либо волком. И если ты родился псом, то рано или поздно побои заставят тебя слушаться. Но если ты родился волком, то до последнего вздоха будешь нападать на тех, кто хочет тебя выдрессировать. – Помолчав, он взглянул на Меркурио. – Кто же ты такой, мальчик? Пес или волк?
Меркурио посмотрел на Паоло. Он точно не узнавал себя в этом смущенном слабом человечке. Но в то же время он не чувствовал в себе той силы, которой обладал Скарабелло.
– Итак, волк или пес?
– Лис, – заявил Меркурио.
Скарабелло склонил голову к плечу. Он не ожидал такого ответа. С другой стороны, этот мальчишка всякий раз удивлял его. И Скарабелло не знал, следует ли наслаждаться выходками этого мальца или же прислушаться к инстинкту, говорившему, что когда-нибудь Меркурио отберет у него бразды правления.
Беловолосый медленно кивнул.
– Объясни мне вот что, лис, – улыбнувшись, сказал он. – Люди в районе Риальто говорят, мол, старухе удалось обмануть ювелира только оттого, что у нее были при себе золотые монеты.
– Фальшивые золотые монеты, – поспешно отметил Меркурио, понимая, что разговор принимает опасный оборот. – Театральный реквизит. Как и это платье старухи, эти украшения…
– Фальшивые монеты? И как же, скажи на милость, ювелир мог поверить в подлинность этих монет, если ими не обманешь даже глупых зрителей в театре? – На лице Скарабелло не осталось и следа приветливости.
Бенедетта заметила возникшее между ними напряжение и встала рядом с Меркурио.
– А ты не лезь, – осадил ее Скарабелло.
– Да, прекрати ко мне липнуть, – раздраженно сказал ей Меркурио.
– Да пошел ты! – прорычала Бенедетта.
– Ты от меня ничего не скрываешь? – спросил Скарабелло, делая шаг вперед.
«Волк показывает свою истинную натуру», – подумал Меркурио. И он очень надеялся на то, что и лис свою оправдает.
– Мы можем быть друзьями. Или врагами, – продолжил Скарабелло. Он стоял так близко к Меркурио, что тот чувствовал его дыхание. – Тебе решать, мальчик.
И тогда Меркурио бросился к нему на шею и сжал белоголового в объятьях.
– Я тебе столь многим обязан…
Скарабелло грубо оттолкнул его.
– Что это значит, придурок?
– Прости меня… Я тебе стольким обязан, – повторил Меркурио, смиренно опустив голову. – И я клянусь тебе в верности. Почему ты сомневаешься во мне?
– Тебе меня не провести, – отрезал Скарабелло. – Разведи руки.
– Зачем?
Белоголовый молниеносно выхватил нож.
– Когда я говорю тебе сунуть руку в огонь, ты делаешь, ясно?
Меркурио развел руки.
Скарабелло обыскал его. Белоголовый стянул с его шеи платок, прикрывавший фальшивые украшения, и швырнул на пол. Отобрал у Меркурио полотняную сумку, осмотрел, тряхнул камзол и перчатки, взвесил на руке фальшивые кольца. Нашел он и шелковый кошель. Не спуская с Меркурио глаз, он развязал тесемки, и монеты со звоном покатились по полу лавки.
– Снимай штаны.
Меркурио скинул легкие штаны и остался в подштанниках. Скарабелло сунул руку ему между ног. Юноша покраснел, но не шелохнулся.
– Снимай рубашку и нательную сорочку, – скомандовал Скарабелло.
Бенедетта похолодела от страха.