Но член так и не встал. Баруху подумалось, что такого никогда не случалось, когда он спал со своей женой. А теперь он не мог переспать с этой красоткой. Абсурд. На мгновение он ощутил, как его душу вновь охватывает страх. И одиночество, в котором Шимон не хотел себе признаваться. «Я ничтожен», – подумалось ему.
Девушка, все еще постанывая, скользнула вниз. Шимон почувствовал тепло ее губ, умелые движения языка. Он никогда не думал, что ему придется испытать что-то подобное. Он уже слышал о таком, и тогда ему подумалось, что это, должно быть, чудесно, но теперь это нисколько его не возбуждало. Мужчина закрыл глаза и опустил ладонь себе на лоб. Почему он вдруг почувствовал себя таким слабым?
И тут Шимон скорее предугадал, чем заметил движение. Он распахнул глаза.
Девушка схватила меч, но еще не успела замахнуться. Шимон ударил ее коленом в челюсть и, вскочив, разоружил.
Сжав рукоять меча, Барух замахнулся.
Девушка знала, что ей суждено умереть. Она упустила свою возможность спастись.
Шимон занес меч над головой и сверху вниз посмотрел на девчонку, закрывшую лицо руками. А потом он увидел всю картину в целом. Увидел обмякший член, еще влажный от слюны девушки. Представил себе, как выглядит сейчас, с мечом в руке, но без штанов. И ему стало больно. Из-за всего этого. Из-за того, что он убьет эту девчонку, когда у него не встал на нее. Из-за того, что еще при первой встрече он хотел переспать с ней, даже после того, как девушка обманула его, обокрала и унизила. Шимон хотел ее даже тогда, когда она сказала генералу, мол, он отвратителен. И девушка все время была сильнее. И она сохранит свою силу, даже если Барух отрубит ей голову. Из-за того, что у него не встал. Не встал, потому что Шимон боялся эту женщину, женщину, которую он не мог себе позволить.
Он прикрыл срам ладонью и опустил оружие. Ему было стыдно.
Девушка смотрела на него, не понимая, что происходит.
Дрожащими руками Шимон натянул штаны, сорвал простыню с кровати, порвал ее на полосы и связал девушке руки и ноги.
Нет, он не мог ее убить. У него просто не хватало мужества для этого.
Не оглядываясь, он вышел из комнаты.
Обогнув дом и поднявшись из зала в комнату генерала, Шимон перерыл все вверх дном и в конце концов нашел свои сапоги, накидку и золотую монету.
Кроме своих денег он обнаружил там еще пять золотых монет, около двадцати серебряных и украшения. Осмотрев шкафы, Барух выбрал одежду, которая могла ему подойти, и сгрузил всю добычу на тележку с арабским скакуном Скаваморто – его никто даже не распряг.
Затем Шимон вернулся в таверну. Обе старые служанки куда-то подевались. Он зашел на кухню и набрал столько припасов, сколько смог унести. Из вещевого мешка Барух достал перо и лист бумаги и только потом понял, зачем это сделал. Он осознал, что хочет оставить девушке письмо.
Слезы навернулись ему на глаза. «Вот насколько я слаб», – с горечью подумал он.
В отчаянии Шимон выбежал на поляну. Он еще никогда не чувствовал такого одиночества. Он словно заблудился в этом мире.
Мужчина вскочил на телегу и хлестнул кнутом коня. Повозка дернулась вперед.
Когда Шимон подъехал к месту, где на фургон с заключенными напали, солнце уже кренилось к закату. На маленькой поляне, окруженной древними дубами, беспокойно кружили два крупных волка. Заслышав перестук колес, они скрылись в лесу. Шимон остановился. По его щекам все еще катились слезы. Конь испуганно заржал и принялся бить копытом. Когда Барух разжег лампаду на повозке, в темноте засветился красным с десяток глаз. Два волка, которых он увидел на поляне, просто были самыми храбрыми в стае, подумалось Шимону. Все остальные выжидали. Прислушавшись, мужчина различил вдалеке тихий волчий вой – зверей манил сюда запах крови.
И тогда Барух открыл рот и издал тот самый чудовищный немой вопль. Щелкнул кнут. Волки в подлеске зарычали.
Шимон уехал с поляны, раздумывая над тем, хватит ли ему сил, чтобы продолжить путь, добиться отмщения и убить Меркурио.
Девчонка в таверне показала ему, насколько он на самом деле слаб.
А за спиной Шимона волки раздирали человеческую плоть, споря, кому достанется больше мертвечины, и их вой несся над дубами.
Но Барух их не слышал. В его ушах звенел лишь хохот девушки. Шимон был уверен, что прямо сейчас она смеется над ним.
Глава 26
В лавку ювелира на площади у церкви Сан-Бартоломео вошла пожилая дама. Она немного неуверенно держалась на ногах, потому ее спутница, милая юная девица, поддерживала ее под руку. Остановившись в двух шагах от прилавка, старуха со страдальческим выражением лица оперлась на свою палку, сжала зубы и прикрыла глаза. Ее лицо покраснело.
– Вам плохо, синьора? – забеспокоился ювелир.
Но старуха лишь сильнее стиснула зубы и молча покачала головой.
И оглушительно пукнула.
Ювелир покраснел. Он посмотрел на красавицу, сопровождавшую старуху. Девушка улыбалась.
– Ах, какое облегчение! – простонала старая синьора.
Ее лицо, покрытое толстым слоем белил, расслабилось.