Корабль Иштар

— Послушайте, — сказал я, и в голосе моем больше не было смеха, — вы допускаете большую ошибку. Я встретил этого человека несколько минут назад в Баттери-парке. Он настаивал, чтобы я шел с ним, а куда не говорил, и встретился с человеком, имя которого не назвал. Когда я отказался, он силой обыскал меня, отобрал оружие. Во время этой борьбы, как мне теперь ясно, он подменил мой бумажник другим, в котором карточка и письма с именем Генри Уолтона вместо моего. Я требую, чтобы вы обыскали его и нашли мой бумажник, даже требую — найдете вы или нет — отвести нас с ним в отделение.

Полицейский с сомнением смотрел на меня. Моя искренность и очевидное здравомыслие поразили его. Ни моя внешность, ни манеры не говорили о расстроенном рассудке. С другой стороны, ласковое лицо, добрый взгляд, бросающиеся в глаза воспитанность и профессионализм человека из Баттери совсем не походили в глазах полицейского на качества похитителя.

— Я совершенно не против допроса в отделении, даже не против обыска там — сказал человек в плаще-накидке. Но предупреждаю вас, что возбуждение пагубно скажется на состоянии моего пациента. Впрочем, вызывайте такси…

— Не такси, — сказал я твердо. — Мы поедем в полицейской машине в сопровождении полицейских.

— Минутку, — лицо полицейского прояснилось. — Вон идет сержант. Он решит, что делать. — Подошел сержант.

— В чем дело, Муни? — спросил он, оглядывая нас. Муни кратко обрисовал ситуацию. Сержант еще раз, более внимательно, осмотрел нас. Я улыбнулся ему весело.

— Все, что я хочу, — сказал я, — чтобы нас отвезли в отделение. В патрульной машине. Никакого такси, доктор… как вас там? О, да, доктор Консардайн. Патрульная машина, в ней несколько полицейских и доктор Консардайн рядом со мной — вот все, чего я хочу.

— Хорошо, сержант, — терпеливо сказал доктор Консардайн. — Я согласен идти. Но, как я уже предупредил полицейского Муни, это означает задержку и возбуждение, и вы должны будете нести ответственность за их воздействие на моего пациента; в конце концов его здоровье — моя главная забота. Я сказал, что он не опасен, но сегодня я отобрал у него вот это.

И он протянул сержанту автоматический пистолет.

— Под его левой рукой вы найдете кобуру, — сказал Консардайн. — Откровенно говоря, я считаю, что его нужно как можно быстрее доставить ко мне в больницу.

Сержант подошел ко мне и, отведя пальто, пощупал под левой рукой. По его лицу, когда он нащупал кобуру, я понял, что этот раунд выиграл Консардайн.

— У меня есть разрешение на оружие, — резко сказал я.

— Где оно? — спросил он.

— В бумажнике, который этот человек отобрал вместе с пистолетом, — ответил я. — Если вы его обыщите, то найдете.

— О, бедный мальчик! Бедный мальчик! — пробормотал Консардайн. И таким искренним было его огорчение, что я сам чуть не почувствовал жалость к себе. Он снова заговорил с сержантом:

— Возможно, мы решим вопрос без риска поездки в отделение. Как вам уже сказал Муни, расстройство сознания моего пациента заключается в том, что он считает себя неким Джеймсом Киркхемом, живущим в клубе Первооткрывателей. Может быть, подлинный мистер Киркхем в данный момент как раз там. Позвоните в клуб Первооткрывателей и попросите его. Если мистер Киркхем там, я думаю, это закончит дело. Если нет, поедем в отделение.

Сержант посмотрел на меня, а я, как пораженный, на Консардайна.

— Если вы сможете поговорить с Джеймсом Киркхемом в клубе Первооткрывателей, — сказал я наконец, — то я Генри Уолтон.

Мы подошли к телефонной будке. Я дал сержанту номер клуба.

— Спросите Роберта, — добавил я. — Он сегодня портье.

За несколько минут до ухода я говорил с Робертом.

Он сегодня должен дежурить.

— Это Роберт? Портье? — спросил сержант, когда сняли трубку. — Мистер Киркхем в клубе? Говорит сержант полиции Доуни.

Последовала пауза. Сержант взглянул на меня.

— Послали за Киркхемом, — пробормотал он. Потом в трубку: —… Кто это? Вы мистер Киркхем? Минутку, пожалуйста… дайте мне снова портье. Роберт? Я говорил с Киркхемом? Вы уверены? Хорошо, хорошо! Не горячитесь. Я понимаю, что вы его знаете. Дайте мне его снова. Алло, мистер Киркхем? Нет, все в порядке. Просто… Тут один чокнутый думает, что он — это вы…

Я выхватил трубку у него из руки, прижал к уху и услышал голос:

— Не в первый раз, бедняга…

Голос был мой собственный!

Глава III

Трубку у меня отобрали, впрочем, достаточно мягко. Сержант снова слушал. Муни держал меня за одну руку, человек в плаще-накидке — за другую. Я слышал, как сержант говорил:

— Да, Уолтон, Генри Уолтон, так его зовут. Простите за беспокойство, мистер Киркхем. До свидания.

Он повесил трубку и сочувственно посмотрел на меня.

— Какая жалость! — сказал он. — Вызвать скорую, доктор?