Корабль Иштар

— Потом, когда я решил продолжать поиски, — быстро заговорил Гиги, — до меня дошли слухи, что влюбленная в меня принцесса направляется в Найневе, ко мне. Какой стыд и отчаяние я пережил! Я не мог предстать перед ней лысым. Ибо никто не полюбит лысого!

— Никто не полюбит толстого, — усмехнулся Кентон. Он выразил свою мысль в привычной ему манере, и Гиги ничего не понял.

— Что ты сказал? — спросил он.

— Я сказал, — с серьезным видом ответил Кентон, — что для человека е такими достоинствами, как у тебя, потеря волос должна была иметь в глазах женщины не большее значение, чем потеря птицей одного пера.

— Ты красиво говоришь, — вяло заметил Гига. — В нескольких словах заключено так много. Конечно, — продолжал он, — я был в отчаянии. Я мог бы спрятаться где-нибудь, но я боялся, что у меня не хватит силы духа, чтобы долго скрываться. Она была прекрасна, Волк. К тому же я понимал, что если она узнает, что я в Найневе, гС так оно несомненно случится, она найдет меня. Она была светлокожей, а между светлыми и темными женщинами есть одна разница — последние ждут, когда ты к ним придешь, а первые принимаются сами себя искать. И я не мог укрыться ни в каком другом городе — везде были женщины, которые любили меня. Что мне было делать?

— Почему же ты не носил парик? — спросил Кентон. Его так заинтересовал рассказ Гиги, что он позабыл о своих цепях.

— Я же сказал тебе, Волк, что им нравилось оплетать мои волосы вокруг пальцев, — ответил Гиги сурово, — что бы тогда случилось с париком? Нет, нет — парик не для таких женщин. Я скажу тебе, что я сделал, и сейчас ты поймешь, как переплетаются мои волосы с твоей судьбой. Высочайший жрец Нергала в Найневе был моим другом. Я пошел к нему и попросил совершить чудо — сделать так, чтобы моя лысина вновь покрылась волосами. Это привело его в негодование, и он сказал, что он не станет расходовать свое искусство на такие пустяки.

И тогда, Волк, я впервые усомнился в силе этих колдунов. Я видел раньше, как этот жрец совершил чудо. Он вызвал духов, и волосы зашевелились у меня на голове — тогда у меня еще были волосы. Я думал, что ему будет несложно сделать так, чтобы мои, собственные, волосы зашевелились у меня на голове.

Но теперь-то я знаю. Он просто не мог! Я избрал наилучший путь — и попросил его спрятать меня где-нибудь на некоторое время, так, чтобы моя принцесса не смогла отыскать меня, и откуда я сам, несмотря на мое безволие, не мог бы пробраться к ней. Он улыбнулся и сказал, что знает как раз такое место. Он сделал меня слугой Нергала и дал мне одну вещь, благодаря которой, как он сказал, меня узнает и будет ко мне благосклонен некто Кланет.

Он также заставил меня дать клятвы, которые нельзя нарушить. Я с легкостью поклялся, думая, что эти обеты всего лишь временны и что его друг Кладет — это верховный жрец какого-нибудь тайного храма, где я буду в безопасности. Я отправился спать, преисполненный надежд, счастливый, как ребенок. А проснулся — здесь!.. Это мрачная шутка, — гневно проговорил Гиги, — и такой же мрачной местью обернется этому жрецу из Найневе, если я только смогу найти его!.. И с тех пор я здесь, — добавил он, — связан службой Нергалу и не могу пойти на палубу, где обитает этот маленький сосуд радости по имени Саталу, которую я охотно заключил бы в объятья. Я связан клятвами и не могу покинуть корабль, когда он пристает к берегу, ибо я просил укрыть меня в святилище, куда бы не могла пройти моя принцесса и откуда я сам не мог бы уйти.

— Клянусь Тиаматом, повелителем Бездны — я попал в такое святилище! — уныло воскликнул он. — И клянусь Белом, покорителем Тиамата — как и Зубран, я устал от этого!

— Но не будь меня здесь, — добавил он, помолчав немного, — кто бы разбил твои оковы? Этот кустарник и моя лысина, влюбленная принцесса и мое тщеславие — все это привело меня сюда, чтобы, когда придет время, я освободил тебя. Из таких вот нитей сплетают боги наши судьбы.

Он наклонился к Кентону, в его блестящих глазах не было никакой враждебности, в изгибе лягушачьих губ читалась непривычная нежность.

— Волк, ты мне нравишься, — сказал он просто.

— И ты мне, Гиги, — Кентон забыл все свои опасения. — Очень нравишься. И я во всем доверяю тебе, но Зубран...

— Не сомневайся в Зубране, — быстро сказал Гиги. — Его тоже заманили хитростью на этот корабль, и он рвется на свободу еще сильнее, чем я. Когда-нибудь и он расскажет тебе свою историю. Ха-ха! — он засмеялся. — Зубран всегда в поисках нового, а известное ему надоедает. Такова его судьба — попасть в новый, незнакомый мир и увидеть, что он хуже, чем старый. Нет, Волк, не бойся Зубрана. С мечом и щитом он будет рядом с тобой, пока и это ему не надоест. Но и тогда он останется верен тебе.

Гиги стал серьезным и не мигая смотрел на Кентона, казалось, он вглядывается в его душу.