Корабль дураков; Избранное

Его ты ощипи, зажарь,

Уж мы сумеем сожрать жаркое!»

При этом указал рукою

На петуха и подмигнул.

Когда же хозяин к печке шагнул,

А там и в угол за петухом полез,

Света невзвидел бедный бес,

Решил, что хотят его поймать,

Ободрать, изжарить и растерзать.

В страхе вышиб он изразец печной,

Метнулся в устье, сам не свой,

И прибыл, спасению рад,

С диким шумом обратно в ад,

И ну стучать что было сил.

Когда ж привратник его впустил,

Люцифер спросил его: «Как! Ты один?»

Вельзевул отвечал: «Да, господин!

Не чаял я, что возвращусь так скоро,

Но это такая лютая свора!

Благочестивыми ландскнехтов зовут,

Напрасно только люди врут!

Готов поклясться, что вояки эти

Всех лютее на белом свете.

Одежда — и та у них выглядит дико,

Вся искромсана, изрезана лихо,

Ляжки у одних совсем не прикрыты

Зато у других штаны так сшиты,

Что мешками до пят свисают,

Уж не знаю, как в них ландскнехты шагают.

На лицах шрамы, борода щетиной,

Взгляд у них самый неукротимый.

Короче, вид у ландскнехтов таков,

Какими нас малюют спокон веков.

В кости играли они меж собой,

Вдруг крик поднялся, гам и вой,

Полезли в драку, топочут, орут,

Друг друга в рыло и брюхо бьют,

При этом так сквернословят погано,

Словно турки они или басурманы.

И тут уж сразу увидел я,

Что ландскнехты куда лютей меня,

Напасть на злодеев я не решился,

Постоял да вскоре и возвратился».

Сказал Люцифер: «Напрасно, брат,

Хотя бы одного приволок ты в ад,

Мы бы живо молодчика обуздали!»

На это молвил бес: «Едва ли!

И разве не ясно я сказал,

Почему открыто на них не напал?

Надумал хитрость пустить я в ход, —

Залезть неприметно ландскнехту в рот,

Когда вином он угощался.

Но и этот план мне не удался.

Лишь только соседу ландскнехт подливал,

Тот в ответ ему: «Братец! — кричал, —

С тобой господне благословенье!»

Так целый вечер без промедленья

Ландскнехт ландскнехта благословлял,

А я в углу как болван стоял.

И вдруг эта свора буйных рубак

Обо мне проведала, уж не знаю как;

И молвил хозяину один злодей:

«Хозяин, за печку пройди поскорей,

Схвати там беса, что с адом дружен,

Ощипи его и зажарь нам на ужин».

Хозяин пошел приказ исполнять,

А я из трактира поспешил удрать,

Не то б они меня поймали,

Свернули мне шею, ощипали,

Изжарили и сожрали б без дальних слов;

И вот я присягнуть готов,

Что ждем мы ландскнехтов себе на беду,

Все дыбом поставят они в аду;

Они надменны, своенравны, злы,

Драчливы, горласты, как ослы,

Посему мой совет (прошу взять в толк!) —

В покое оставить ландскнехтов полк:

Не пойдет нам этот товарец впрок,

Согнут они нас в бараний рог,

Ад взбудоражат до самого дна».

И молвил на это Сатана:

«Мой Вельзевул, коль все это так,

То, чтобы нам не попасть впросак,

Навек о ландскнехтах забудем,

Зато хватать, как прежде, будем

Разбойников, пьяниц и блудодеев,

Воров, ростовщиков-злодеев,

Игроков, убийц и юристов;

Чтоб стало по всей земле чисто

От всяческой нечисти: блудниц,

Лживых монахов и черниц,

Вредного люда разных стран —

Презревших веру христиан,

Не чтущих правду божьих слов,

Язычников, еретиков

И тех, кто гневом и злобой палим, —

Всем по грехам их воздадим».

И чтобы беда не постигла нас

От ландскнехтов, желает Ганс Сакс.

ЗАКЛИНАНИЕ ВЕДЬМ

205

Жил в Лангенау небогато

Крестьянин-шваб Клас От когда-то,

И так он суеверен был,

Что старых ведьм во всем винил,

Когда несчастье с ним случалось —

Ну, скажем, лошадь засекалась

Иль не давала молока

Корова, прихворнув слегка.

Проникся к ведьмам он враждою

И часто думал, как с лихвою

Им отомстить, да вот беда,

Он ведьм не видел никогда.

Однажды вечером в субботу

Зашел школяр бродячий к Оту,

А школяры не прочь тайком

Потешиться над мужиком.

И вот он начал врать без меры,

Как побывал в горе Венеры,

Как чернокнижье изучал,

Клас небылицам веру дал.

И школяру поведал с жаром,

Что мстить желает ведьмам старым

За весь творимый ими вред.

Тогда школяр сказал в ответ:

«Тебе согласен преподать я,

Как другу, тайные заклятья,

Чтоб силой наговорных слов

Всех ведьм к тебе собрал твой зов

И ты их лица заприметил».

Крестьянин школяру ответил:

«Я гульден заплачу тебе,

Лишь обучи меня волшбе».

«Изволь, — сказал школяр лукаво, —

Но чародейство — не забава.

Коль кончится волшба бедой,

Ты будешь сам тому виной:

Водиться с ведьмами опасно!»

Тут молвил Клас: «Не трусь напрасно!

Учи и даром слов не трать».

Школяр в ответ: «Ты должен взять

С собою лишь двоих, не боле.

Пойдешь ты к лесу через поле,

К развилке трех дорог придешь

И старый дуб на ней найдешь.

И там у самых нижних веток,

Достав мечи, вы кругом этак

Саженей в тридцать ширины,

Дуб тотчас обвести должны.

Затем большой костер зажгите,

Его три раза обегите

И сердце телки молодой,

На днях заколотой тобой,

В огонь швырните без заминки,

Сказав три раза без запинки:

«Вените вы, нечистибус,206

С дубинами к нам стультибус,

Вы семпер с нами спентибус

Су б капите эт лентибус».

Едва лишь прозвучит волшба,

По кругу с воем ведьм гурьба,

Из леса выскочив, помчится,

А вы запоминайте лица

И, чтоб несчастья избежать,

Творите заговор опять.

Но если вы, — напомню снова, —

В нем переврете хоть полслова,

Нечистый забросает враз

Горячими углями вас,

А стая ведьм, беснуясь рядом,

На вас накличет бурю с градом.

Тогда вас вгонит в пот испуг,

Но вы не покидайте круг:

Кто ступит за черту ногою,