Букинист надолго задумался, пожевывая бледными стариковскими губами. И сам Николенька, и облепившие прилавок мальчишки-коллекционеры, с замиранием сердца ждали вердикта старика. Лавочка, куда Николка принес свою коллекцию, прилепилась к Китайгородской стене, в известном всей Москве средоточии букинистической и книжной торговли. Вдоль всей старой крепостной стены Китай-города тянулся ряд лавочек – они теснились в нишах стен, вылезали изо всех щелей, уголков и трещин. Это была настоящая ярмарка букинистов. Одна из лавочек – солиднее многих других, с вывеской, застекленной дверью и крохотным зальчиком с массивным прилавком – была известна всем собирателям «карточек» Москвы.
Стоило Николеньке заявить, что он пришел продавать свое собрание, как толпящиеся у прилавка мальчишки накинулись на него, подобно стае стервятников на мертвую антилопу. Еще бы – распродажа сулила любому из юных гешефтмахеров выгодные сделки и пополнение собственной коллекции. Особо усердствовали те, кто не просто собирал коллекцию, а сделал это почтенное хобби источником доходов. Они-то давно знали, что скупая по дешевке коллекции у тех из своих собратьев, кто решил избавиться от своих коллекций, можно недурно заработать.
Однако Николенька проявил твердость – он уже больше года увлекался собирательством, не раз бывал на Китайгородском книжном развале и знал многих юных «барышников» в лицо. А потому, прекрасно представлял, что больше половины нормальной цены они ему не дадут. А потому – пресек все их поползновения твердым «нет» и направился к хозяину лавки, известному всей букинистической Москве Акакию Севостьянычу Рукавишникову. И вот теперь – с замиранием сердца ждал приговора старика относительно судьбы своей, любовно собранной за 14 месяцев коллекции.
– Как хотите, юноша, а больше 11-ти рублей дать не могу. И столько не дал бы – да уж больно бурская серия хороша, давно такие не попадались.
По кучке мальчишек прошло шевеление – кто разочаровано выдохнул, кто сплюнул на пол, а кто и вовсе отошел от прилавка, потеряв к сделке всякий интерес. Старик предложил гимназисту цену по совести; ни у кого из юных собирателей открыток нее нашлось бы при себе достаточной суммы, чтобы в одиночку «перебить» предложение старика. Впрочем, нет – трое мальчишек, переглянулись, отошли в сторонку, и образовали свой кружок. Шушукаясь, то и дело бросая взгляды на Николеньку и букиниста, мальчишки потащили из карманов горстки монет и потертые купюры – похоже, составлялся картель, имеющий целью перебить предложение хозяина лавки; уж больно хорош был товар.
Акакий Севостьяныч заметил угрозу. Нервно оглядываясь на конкурентов, он еще раз быстро перебрал Николкины картонки и выдал окончательное предложение:
– 12 рублей 50 копеек юноша. Больше не дам, хоть режьте. К тому же уголки на «бурской» серии загнуты…
А деньги были нужны Николеньке срочно. На 4 часа дня была назначена встреча с визитерами из будущего, и мальчик хорошо помнил, сколько неудобств доставило им во время вчерашней прогулки отсутствие денег. Так что Николенька, считая себя в ответе за необычных гостей, решил принять срочные меры.
Собственные средства Николеньки составляли к тому моменту 42 копейки, а обращаться к дяде мальчик не хотел. Тот недавно выдал мальчику рубль, почти половина которого осела здесь же, у китайгородской стены – в другой букинистической лавке, владелец которой торговал книжками «путешествиями». Так что, после недолгих размышлений, мальчик решил расстаться с коллекцией «военных» открыток.
Поветрие это – коллекционирование открыток с военными сюжетами, – захлестнуло Николкину гимназию около полутора лет назад. Собирали не только почтовые карточки, но так же и небольшие картинки-литографии с сюжетами Балканской войны, гражданской войны в Америке, франко-прусской войны и еще бог весть каких заморских войн – в основном тех, что вела в своих колониях Великобритания. Такие картинки в немалом числе продавались в московских книжных лавках, в том числе, и на Китайгородском книжном развале. Приобретали их как наборами, так и по одной. У карточек были свои обменные курсы – так, больше всего ценились американские картонки с сюжетами войны Севера и Юга или войн с индейцами.
Надо отметить, что поветрие «коллекционирования» не ограничивалось одной данной конкретной московской гимназией – нет, им увлекались многие московские подростки и даже люди взрослые. И всем коллекционерам были хорошо известны несколько торговых точек – и на Сухаревке, и на Ильинке, и здесь, у Китайгородской стены – владельцы которых не просто торговали карточками, но и охотно ими обменивались.