Копье Пустыни

Глаза Рожера широко распахнулись. Лиша резко вдохнула и задержала дыхание, лихорадочно размышляя. Наконец она заставила себя выдохнуть. Она поклялась исцелить Меченого или хотя бы разобраться, что с ним, и собиралась сдержать обещание. Он спас ей жизнь – ей и всем жителям Лощины. Она должна ему намного больше.

– Симптомы? – спросила она. – Что ты чувствуешь, когда наступаешь на метку?

– Сопротивление. Как будто иду против сильного ветра. Метка нагревается у меня под ногами, а я начинаю мерзнуть. В городе я словно бреду по пояс в воде. Я делаю вид, что все в порядке, и никто, похоже, не замечает, но я-то знаю.

Он повернулся к Лише с печалью в глазах.

– Метка хочет изгнать меня, Лиша, как всякого демона. Она знает, что я больше не человек.

Лиша покачала головой:

– Чепуха. Просто метка выкачивает часть магии, которую ты впитал.

– Это не все, – возразил Меченый. – От плащей-невидимок у меня кружится голова. Меченые клинки нагреваются и заостряются от моего прикосновения. С каждым днем во мне все больше от демона.

Лиша достала из кармана фартука флакон из меченого стекла и протянула Меченому:

– Раздави.

Меченый пожал плечами и стиснул флакон. Он был сильнее десятка мужчин и легко мог разбить стекло, но тот выдержал.

– Меченое стекло, – сказал Меченый, осмотрев флакон. – Ну и что? Я сам научил тебя этому фокусу.

– Флакон не был заряжен, пока ты к нему не прикоснулся, – прошептала Лиша.

Глаза Меченого расширились.

– Это значит, что я прав, – сказал он.

– Нет – только то, что нужна дополнительная проверка, – возразила Лиша. – Я закончила копировать и изучать твои татуировки. Думаю, пора начать ставить опыты на добровольцах.

– Что?! – хором переспросили Рожер и Меченый.

– Я умею делать краску из листьев воронца, которая держится на коже не дольше пары недель, – ответила Лиша. – Проведу опыты с наблюдением и запишу результаты. Уверена, мы сможем…

– Ни в коем случае, – отрезал Арлен. – Я запрещаю.

– Ты запрещаешь? Ты что, Избавитель, чтобы мне приказывать? Ничего ты мне не запретишь, Арлен Тюк из Тиббетс-Брука.

Он злобно посмотрел на нее, и Лише показалось, что она переборщила. Меченый выгнул спину, как рассерженный кот, и травница испугалась, что он набросится, но даже не шевельнулась. Наконец Меченый выдохнул.

– Пожалуйста, – тихо попросил он. – Не надо так рисковать.

– Тебе все равно будут подражать, – возразила Лиша. – Джона уже рисует метки углем на лбах.

– Он перестанет, если я попрошу.

– Только потому, что считает тебя Избавителем, – вставил Рожер и вздрогнул от гневного взгляда Меченого.

– Это ничего не изменит, – сказала Лиша. – Рано или поздно твоя легенда привлечет в Лощину татуировщика, и лавину будет не остановить. Лучше поставить опыты сейчас, пока мы можем их контролировать.

– Пожалуйста, не надо, – повторил Меченый. – Хватит и того, что я проклят.

Лиша хмуро посмотрела на него.

– Ты не проклят.

– Неужели?

Меченый взглянул на Рожера.

– Метательные ножи у тебя с собой?

Рожер взмахнул запястьем, и в его руке возник нож. Он ловко крутанул его и протянул Меченому рукоятью вперед, но тот отказался, встал и отошел от стола.

– Брось в меня.

– Что? – не понял Рожер.

– Нож. Брось его в меня. Прямо в сердце.

Рожер замотал головой:

– Нет.

– Ты постоянно бросаешь ножи в людей.

– Это просто фокус! Я не стану бросать нож тебе в сердце! Рехнулся? Даже если демоническое проворство поможет тебе увернуться…

Меченый вздохнул и повернулся к Лише:

– Тогда ты. Брось что-нибудь…

Он не успел договорить. Лиша сдернула с крючка сковородку и швырнула в него.

Но сковородка в него не попала. Меченый обратился в дымку, и чугунная посудина пролетела насквозь, со звоном ударилась о дальнюю стену и упала на пол. Лиша ахнула, у Рожера отвисла челюсть.

Через несколько секунд дымка сгустилась в тело Меченого. Обретя плоть, он глубоко вдохнул.

– Тренировался, – пояснил он. – Растворяться легко. Просто отпускаешь молекулы, и они разлетаются, как вода превращается в пар. На солнце не получается, но по ночам – сколько угодно. Обратно собираться труднее. Иногда я боюсь, что разлечусь слишком далеко и меня… просто развеет по ветру.

Меченый кивнул своим мыслям.

– Но это еще не самое страшное. Когда я растворяюсь, я чувствую зов Недр. На рассвете он становится… настойчивым.

– Как в тот день на дороге, в предрассветной дымке, – сказала Лиша.

– Какой день? – спросил Рожер, но Лиша его не услышала, заново переживая то ужасное утро.

Через три дня после нападения бандитов Лиша исцелилась телом, но не духом. Все ее мысли были об утробе и о том, что может в ней вырасти. Бруна научила ее варить чай, который вымывает мужское семя из женщины, не дав ему укорениться.

– С какой стати мне варить такую гадость? – спросила наставницу Лиша. – В мире и так слишком мало детей.

Бруна печально посмотрела на нее:

– Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь, дитя.

Но когда разбойники бросили Лишу на дороге, она поняла, зачем нужен чай. Будь у нее сверток с травами, она заварила бы чай, едва вымывшись, но травы разбойники тоже забрали. Лиша ничего не могла поделать. Когда они доберутся до Лощины, будет слишком поздно.