Копье Пустыни

– Он говорит на их наречии более бегло, чем ты, мой друг, а Хасик и Шанджат и пары слов связать не могут. Вот почему я решил взять его с собой, – пояснил Джардир. – От него будет много пользы.

Когда прибыли красийцы, могло показаться, что у трактира Смитта собрался весь поселок. Лиша впустила только членов совета с супругами, но вкупе с оравой детей и внуков Смитта, которые накрывали на стол, жителей Лощины было во много раз больше, чем чужаков.

Толпа зловеще бурлила, пока Джардир шел к трактиру.

– Возвращайтесь в песок! – крикнул кто-то, и собравшиеся загудели в знак согласия.

Красийцы делали вид, что не слышат. Они шествовали через толпу, высоко подняв головы и ничего не боясь. Лишь один из них – толстяк в яркой одежде, опирающийся на трость, – опасливо поглядывал на жителей Лощины. Лиша стояла у двери, готовая вмешаться, если толпа перейдет от слов к делу.

– А он действительно красив, – прошептала Элона дочери на ухо.

Лиша удивленно повернулась к ней:

– Кто тебе сказал, что я назвала его красивым?

Элона только улыбнулась.

– Добро пожаловать, – сказала Лиша, когда Джардир подошел к двери. Они с матерью присели в одинаковых реверансах. Джардир посмотрел на Элону, затем на Лишу. Их сходство не оставляло сомнений в родстве.

– Твоя… сестра? – спросил Джардир.

– Моя мать, Элона.

Элона жеманно хихикнула и позволила Джардиру поцеловать ей руку. Лиша закатила глаза.

– А это мой отец, Эрнал, – кивнула она на отца.

Джардир поклонился ему.

– Позволь представить моих советников. – Джардир указал на своих спутников. – С Дамаджи Ашаном ты уже знакома. Это кай’шарум Шанджат и мой телохранитель, даль’шарум Хасик.

Мужчины поклонились. Последнего члена свиты Джардир представлять не стал и пошел вдоль цепочки встречающих, кланяясь и называя себя и своих спутников.

Пятый красиец отличался от остальных. Другие были стройными, он – толстым. Другие одевались в строгие однотонные одеяния, он пестрел яркими красками, словно жонглер. Другие были крепкими и сильными, он же опирался на палку так тяжело, что без нее, казалось, упадет.

Лиша открыла рот, чтобы поприветствовать вошедшего, но он скользнул по ней взглядом и поклонился ее отцу:

– Рад наконец познакомиться с вами, Эрнал Свиток.

Эрни с любопытством посмотрел на него:

– Я вас знаю?

– Аббан ам’Хаман ам’Каджи, – представился толстяк.

– Я… продавал вам бумагу, – запинаясь, выговорил Эрни через мгновение. – У меня, э-э-э… до сих пор лежит в мастерской ваш последний заказ. Я ожидал оплаты, когда вестники перестали ездить из Райзона.

– Шестьсот листов цветочной бумаги вашей дочери, если не ошибаюсь, – произнес Аббан.

– Ночь! Так это ваша бумага?! – воскликнула Лиша. – Вы даже не представляете, сколько часов я горбила спину над этими листами лишь для того, чтобы они теперь лежали в сушильне, как… как компост!

Джардир мгновенно подскочил к ним, прервав знакомство со Смиттом, как будто оно ничего не значило.

– Чем ты оскорбил нашу хозяйку, хаффит? – спросил он.

Аббан поклонился, насколько позволил костыль:

– Похоже, я должен ее отцу денег, Избавитель, за бумагу, которую они изготовили для меня несколько лет назад, а я не смог забрать, поскольку мы закрыли границы.

Джардир зарычал и сбил его на землю ударом слева.

– Ты заплатишь ему втрое больше, немедленно!

Упавший Аббан застонал и сплюнул кровью.

Лиша оттолкнула Джардира, бросилась к Аббану и встала рядом на колени. Красиец попытался отстраниться, но она крепко взяла его голову в ладони и осмотрела. У него была рассечена губа, но накладывать швы было не обязательно.

Лиша вскочила и гневно посмотрела на Джардира:

– Что ты творишь?!

На лице Джардира отразилось потрясение, как если бы у Лиши внезапно выросли рога.

– Он всего лишь хаффит, – пояснил он. – Слабак без чести.

– Мне плевать, кто он! – Лиша подступила к Джардиру нос к носу, глаза ее горели синим огнем. – Он – гость под нашей крышей, как и ты, и если ты хочешь остаться гостем, веди себя прилично и не распускай руки!

Джардир ошеломленно застыл. Его советники потрясенно повернулись к предводителю, не зная, как реагировать. Воины разминали руки, словно готовились выхватить короткие копья из-за плеч, а у Лиши зудели пальцы, так ей хотелось запустить руку в один из многочисленных карманов фартука и вынуть горсть слепящего порошка на случай нападения.

Однако Джардир отвел глаза, шагнул назад и низко поклонился:

– Ты права. Прости, что применил силу в твоем доме.

Он повернулся к Аббану.

– Я куплю эту бумагу у тебя втрое дороже того, что ты должен ее отцу, – громко произнес он и вновь уставился на Лишу. – Должно быть, это настоящее сокровище, если оно так ценно для госпожи Лиши.

Аббан коснулся лбом пола и навалился на костыль, чтобы встать. Эрни поспешил ему на помощь, хотя был недостаточно силен, чтобы сдвинуть с места этакую тушу.

Джардир с улыбкой повернулся к Лише. Он пыжился от гордости, будто искренне верил, что демонстрация богатства произвела на нее большее впечатление, чем жестокость.

– Самодовольный осел, хоть и красивый, – пробормотала Лиша на ухо Рожеру.