Копье Пустыни

Но мать и в этом была права. Она часто бывала права, хотя и пользовалась своей интуицией, чтобы причинять другим боль. Лиша устала от одиночества и в глубине души знала, что Арлен никогда не будет с ней. Она не впервые пожалела, что Рожер совершенно не привлекает ее как мужчина. Она любила Рожера, но не имела ни малейшего желания ложиться с ним в постель. Марик показал жителям Форта Райзона, что на него можно положиться в трудный час. Возможно, пришла пора закрыть глаза на его прошлые грехи.

Лиша разгладила платье, почувствовала себя из-за этого глупо и постучала.

– Да? – отозвался Марик, и она открыла дверь. Вестник был обнажен до пояса. Он только что вылез из лохани с теплой водой. При виде Лиши его глаза округлились.

– Я не хотела тебя беспокоить. Просто подумала, что горячий ужин перед сном не повредит.

– Я… да, спасибо. – Марик торопливо натянул рубашку.

Лиша смотрела в сторону, но мысленно представляла его мускулистое тело.

Марик взял поднос, с удовольствием принюхался и поставил его на прикроватный столик. Он сел в кресло, поднял крышку и увидел горячее, влажное от соков мясо с приправленными специями картофелем и свежими отварными овощами.

– Еда в Лощине Избавителя скоро закончится, – сказала Лиша, – но на сегодня запасов Смитта хватило.

– Постель – уже немыслимая роскошь для того, кто почти две недели спал на снегу. Это дар самого Создателя!

Марик впился зубами в мясо, и Лиша испытала странное удовлетворение при виде того, как он ест приготовленную ею пищу. Она смутно припомнила это чувство. Когда-то они с Гаредом были сговорены, и она впервые состряпала ему ужин. Казалось, это было сто лет назад, в другой жизни.

– Очень вкусно. – Марик доел и утерся рукавом.

– Ты спас людей в час нужды. Это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить.

– Даже после того, как я подвел тебя? – спросил Марик.

Лиша удивленно посмотрела на него.

– В прошлом году, – напомнил Марик, – когда Лощину охватила горячка и тебе нужно было домой. Я потребовал… слишком много за свою помощь.

– Марик… – мягко начала Лиша.

– Нет, дай мне договорить. Когда мы только ехали в Энджирс, я был без ума от тебя и думал, что не пройдет и года, как мы заведем малыша. Но потом, в палатке, когда я не смог… быть с тобой… я…

– Марик… – повторила Лиша.

– Я чуть не рехнулся. Мне хотелось бежать от тебя сломя голову, но даже вдали, даже… с другими женщинами я постоянно думал о тебе.

Он отвернулся.

– Но когда мы снова встретились, – продолжил он, – я так… возбудился, и мне захотелось поскорее наверстать упущенное, пока что-нибудь не помешало. Я поступил с тобой бесчестно. Прости.

Лиша положила ладонь ему на руку.

– Я не ребенок, – сказала она. – Я в ответе за случившееся не меньше, чем ты.

В ее словах было больше правды, чем он когда-нибудь узнает, и Лиша ужаснулась своим действиям. Когда-то ей представлялось, что она поступает правильно, но на самом деле она попросту опоила и использовала Марика. Шрам на его сердце не заживал долгие годы. Возможно, Рожер прав и она больше похожа на свою мать, чем думает.

– Ты очень добра, – Марик сжал ее руку, – но мы оба знаем, что это не так. Я рад, что ты добралась домой, не поступившись своей добродетелью.

Лиша клонилась к Марику, но при этих словах отшатнулась, ибо разбойники лишили ее добродетели из-за того, что у нее не было надежной охраны. И все из-за нетерпения и себялюбия Марика!

Марик, похоже, не заметил перемены в ее настрое. Он хмыкнул и покачал головой:

– Никак не привыкну, что теперь ты заправляешь Лощиной. Что случилось с той милой девушкой, на которую засматривались все мужчины? Ты как-то резко превратилась в каргу Бруну. Спорим, теперь даже подземники тебя боятся?

В каргу Бруну? Вот кем она стала? Одинокой сварливой каргой, которую все боятся? Она сделалась ею, когда лишилась добродетели?

Ее мать тоже уловила эту перемену. «Время поджимало, так что все к лучшему», – сказала Элона.

Лиша встряхнула головой, чтобы в ней прояснилось. Вряд ли они с Мариком разделят сегодня постель.

– Что будешь делать? – спросила она. – Поможешь нам собирать выживших или отведешь своих беженцев в Энджирс?

Марик удивленно посмотрел на нее:

– Ни то ни другое.

– В смысле?

– Райзонцы в безопасности, и мне пора в путь. Нужно сообщить герцогу о нападении красийцев. Беженцы и так надолго меня задержали.

– Задержали? Без тебя они бы погибли!

Марик кивнул:

– Я не мог оставить людей под открытым небом, но теперь у них есть убежище. Я не райзонец. Я больше не в ответе за них.

– Но Лощина Избавителя не может принять всех! – воскликнула Лиша.

Марик пожал плечами:

– Я сообщу об этом герцогу. Пусть это будет его забота.

– Это не забота, Марик, это люди!

– А что я, по-твоему, должен делать? Всю жизнь теперь за ними присматривать? Я вестник, а не нянька.

– Хорошо, что мы не завели детей, – бросила Лиша. – Спокойной ночи, вестник.

Она взяла поднос и вышла, хлопнув дверью.

– Как поступим? – спросил Смитт. Узнав, что Марик намерен оставить беженцев в Лощине Избавителя и выехать на рассвете, Лиша созвала срочный городской совет.