Конвойцы

– Не припомню, чтобы хоть раз называл вас Васькой? Так что давайте будем взаимно вежливы, это не так трудно, – горячий студент из Владикавказа встал перед другом лицом к лицу. – Итак, во-первых, вы слишком много на себя берете. Девушку принято спрашивать, а не самостоятельно определять, к кому или чему она тяготеет. Во-вторых, даже этому блохастому песелю ясно, что вы не единственный претендент, и мои шансы несравнимо выше.

– Кунак Заурбек, я на тфоей стороне, ты чего зря обзыфаешься?

– Минуточку, – оборвал обоих обалдевший от такого напора Барлога. – Какие у тебя шансы, первоклашка? Ты меня младше на год, тощий, озабоченный, по чину ниже плинтуса, и все, что ты можешь ей предложить – это жить в горном ауле, носить чадру и ходить в туалет за саклю. Про услуги маникюра или поход к гинекологу вообще забудь, женщина, э-э?!

Дальше спор ушел в совершеннейшие дебри из серии классических перебранок в стиле «ты кто такой, давай до свиданья!». Гости из будущего на полном серьезе выясняли, кого любит молодая казачка и кто из них может обеспечить ей нормальную жизнь. Не в горах, не под чеченскими пулями, не в горящих терских станицах, не в полевой медицине девятнадцатого века, а в нашем с вами времени…

Спор был прекращен, когда оба оппонента перешли на личности. Татьяна, подкравшись бесшумно, словно рысь, от всей широты души отвесила по тяжелому подзатыльнику обоим студентам-историкам. Василий от обиды добавил пинка Зауру и получил ответку.

Девушка зарычала и повторила экзекуцию, еще на два леща. Звук был такой, что даже дед Ерошка невольно проснулся. Причем сначала отметил всех троих нагайкой поперек спины, а уже потом поинтересовался, а чего случилось-то, добрые люди?

Татьяна указала на ребят. Те посмотрели друг на друга, вспомнили, что с чего началось, обернулись в поисках шайтана, но лохматого пса и след простыл. Он свое черное дело сделал, не смог удержаться, и, видимо, побежал куда-нибудь праздновать, обмыть, так сказать, очередную победу над наивными людишками. Старый казак сокрушенно покачал головой…

Барлога первым протянул руку Кочесокову. Парни по-братски обнялись, осознав проблему, но до времени оставив ее нерешенной. Девушка, высокомерно задрав голову, поочередно расцеловала каждого в щеки, тоже как братьев, что ни того, ни другого не обрадовало, но хотя бы уравняло в позициях на старте. Ахметка высунул нос из кустов буквально через минуту:

– Дорогие кунаки, уфажаемый детушка Ерошка и фнучка его, которая красафица! Я, конешно, плохой друг и меня нада наказать, но по-моему, у фас куда-то жифой мальчик пропал, нет?

Вот тут-то все и началось…

– Чего она хочет на этот раз?

– Она Госпожа, поэтому хочет всего и сразу. Арбуз, желуди, сало, мед, смешанный с черноземом, красное сухое вино с сахаром, пчелиный воск с муравьями, если сладкое, то белое, а если полусладкое, то непременно закусывая не промытой овечьей шерстью. И еще ржавую подкову полизать.

– Меня тошнит от одного описания.

– Меня тоже, может, у нее диатез на почве беременности?

– Не уверена, последняя кладка была полгода назад.

– Ну, хоть она никому больше не говорит «зайка моя…».

– Пока не говорит.

– Тоже верно.

– Похоже, эти самцы ее бесят?

– Три самца и самочка.

– Ну да, я бы даже сказала, выбешивают. Мы из-за них стольких сестер потеряли. Причем в полном смысле этого слова, теперь и куска мяса не вернуть. Все сжигают! Представляешь?

– Чудовищно…

– Они варвары.

– Никакой цивилизованности.

– Где будем брать вино?

– Подожди, Верховная еще десять раз изменит свое мнение. Это тот случай, когда быстрое исполнение приказа – не самая лучшая идея.

– Ну хоть что-нибудь подготовить надо, на всякий случай.

– На всякий случай лучше спрятаться.