Конвой

Один из ветеранов забрался на высокую стремянку и принялся вертеть привязанной к палочке лентой, на манер того, что исполняют гимнастки. Внизу сержант показывал ополченцам приёмы защиты и нападения, совсем не похожие на фехтование…

Главнокомандующий обитал в единственном на весь лагерь бревенчатом доме. Он встретил гостей на крыльце. Старый тёртый наёмник. Расшнурованная наполовину куртка. Волосы собраны на затылке в тугую косу. Вдоль руки тянется длинный рубец. Взгляд острый, но без поспешной оценки.

— Пропустите, — крикнул Гарчи часовым.

Они вошли в комнату, где, кроме большого стола, маленькой конторки и нескольких стульев, не было никакой мебели.

— Это правда? — спросил генерал, едва закрыв дверь. — Вы закончили военную академию в Кёнигсбepгe? Да ещё и с отличием?

— И военно-морские курсы в Архангельске, — добавил Волошек. — Правда, с тройкой за дисциплину. Судя по всему, такая оценка послужила дополнительной рекомендацией. Гарчи довольно кивнул и повернулся к Жирмяте.

— Нижегородский университет, — не дожидаясь опроса, доложил тот. — Факультет общественных наук и права.

Взгляд генерала немного потускнел. К Рыжему он утратил всякий интерес и продолжил разговор лишь с Волошеком.

— Приятно видеть вас здесь. Знаете, выпускники академий воротят носы от нашей армии. Они предпочитают отираться возле князей и вместе с ними выжидают, куда всё повернёт.

— Их трудно упрекать. После кровопускания в «великом ударе» князья стали осмотрительней. Теперь все ждут чуда от вашей армии.

Волошек улыбнулся и добавил:

— Говорят, у вас взводных нехватка?

— Взводных?! Да мне на роты некого ставить, на полки!

Он вздохнул.

— Людей приходит много. Грех жаловаться. Но большей частью все они не обучены. В лучшем случае ополченцы или копейщики из городской стражи. Ставлю на роты вчерашних взводных. На полки просто способных парней из бывших военных. Я и сам до вторжения командовал ротой наёмников. Признаться, неплохо справлялся. Все мои парни теперь сержанты… Но армия — это не отряд головорезов.

Генерал помолчал. Прошёлся до большого стола и обратно.

— Итак, — сказал он. — Вы решили присоединиться к нам? На какую должность рассчитываете?

Волошек смутился.

— Генерал, — произнёс он. — Мне приходилось командовать и ротой, и полком. Пусть и не в бою, но опыт есть. И я с радостью встану туда, где принесу больше пользы. Однако прежде чем принять решение, мне хотелось бы ознакомиться с обстановкой. До сих пор я узнавал о положении только из газет.

— А о чём пишут газеты? — прищурился Гарчи и, увидев на лицах друзей сомнение, добавил: — Нет, правда, я до сих пор не прочёл ни одной.

— Ну, говоря коротко, пахнет жареным.

— И всё же? Поверьте, мой друг, это не праздный интерес. От газет, как я понимаю, во многом зависит приток добровольцев и средств.

— Чего же вы тогда приказали выбрасывать репортёров через Мусорные ворота? — не выдержал Жирмята.

— Далеко не всех, — усмехнулся генерал. — В Солодке поселилось с полдюжины. Ещё несколько шатается возле передовой. Я держу их на голодном пайке. Таинственность только подогревает интерес, а любой пущенный вовремя слух становится для них желанной добычей. Поэтому мне и интересен ваш взгляд, так сказать, со стороны.

— Извольте, — Волошек кивнул. — Чернильники наступают сплошным фронтом, расходясь почти правильным кругом от центра Альмагардской зоны. Делают по четыре версты в сутки, может, чуть больше. На сопротивление по всему периметру сил не хватает. Поэтому вы пытаетесь прикрыть южное направление. На севере действуют литовцы. Фланги и у них, и у вас оголены, если уместно вообще называть флангами обширные территории, не прикрытые войсками. Спасает лишь то, что чернильники не стремятся по каким-то причинам к охвату, прорывам, а тупо наступают сразу и везде. Пробить или хотя бы поколебать вражеские порядки не удалось. Князья попросту сложили головы в единственном ударе, а ваши войска медленно пятятся. В этом отступлении многие видят хитрость, стратегический замысел, но… Волошек запнулся.

— Договаривайте.

— Генерал, меня не могут обмануть газеты. Люди хотят верить в чудо, но я привык доверять здравому смыслу. Насколько я понимаю, за всё время боёв вам не удалось заставить чернильников хотя бы замедлить поступь.

— Верно, — признал Гарчи. — Мы не можем сдержать их. Мы ни черта не можем. Мы не знаем о них ничего. Кто они такие? Откуда пришли? Чего хотят? Мы не знаем даже, как выглядят эти самые чернильники.

Он подошёл к столу и развернул карту. Собрался было что-то на ней показать, но, бросив с досадой карандаш, продолжил:

— Защитники Альмагарда были слишком тщеславны. До тупости, я бы сказал, тщеславны. Они вели войну, как будто она была их привилегией. Хранили все секреты при себе. Всю мало-мальски важную информацию. Надеялись, что будут удерживать проход вечно. Но полегли поголовно в Донровском ущелье во время прорыва, не оставив ни единой записи о природе врага, ни единого живого свидетеля прежних боёв. Как результат, теперь мы бьёмся вслепую. Тыкаемся тут и там. Пробуем то да сё…

— Кое о чём могут знать эльфы, — заметил Волошек.