Контрреволюция

Появилось много различных мемуаров. Их можно разбить на две группы: мемуары о дореволюционном времени и воспоминания о революции. Историческая ценность этих произведений очень различна, в зависимости от удельного веса авторов, количества и достоверности собранных материалов.

К первой группе относятся, прежде всего, воспоминания былых царских министров: графа Витте, графа Коковцева, генерала Сухомлинова.

Говорить нечего, что все они построены на капиталистических представлениях, но в них есть и много противоречий, а потому сопоставление записок этих министров, почти одновременно находившихся у власти, дает возможность полнее разобраться в укладе отношений в правительственной среде.

Граф Витте, получивший титул после заключения им мира с Японией в 1905 году, – государственный деятель того времени большого масштаба. Он был убежденным сторонником самодержавия, но исключительно потому, что признавал проведение в жизнь необходимых, по его мнению, широких либеральных реформ легче осуществимым при самодержавии, чем при парламентаризме, каковой он, как его коллега Победоносцев, считал «великой ложью нашего времени», а сами парламенты – «говорильными машинами». Витте был сторонником прогресса, но был постепеновцем и прогресс представлял себе не иначе как в рамках капиталистического строя. В его глазах двигателем прогресса во всех областях человеческой жизни являлся на протяжении всей истории человечества здоровый эгоизм, разумно удерживаемый правительственной властью в допустимых границах. Потому он был убежденным сторонником предоставления полной свободы частной инициативе и предприимчивости. В лозунге «Обогащайтесь!» он видел обеспечение прогресса. В своих записках он дает характеристику многих государственных деятелей того времени, включая и обоих монархов, при которых он был министром и председателем Совета министров – Александра Третьего и Николая Второго.

В записках Витте порой чувствуется пристрастие, потому сопоставление их с воспоминаниями Коковцева, аполитичного, умного чиновника, может позволить внести некоторые коррективы в толкование некоторых фактов Витте.

Сухомлинов в моих глазах всегда являлся вреднейшим из всех министров Николая Второго. Есть даже основания считать его предателем. Мне не хочется верить в то, что человек в его положении, звании, при исключительном отношении к нему царя мог бы пойти на сознательное шпионство. Но если он даже таковым и не был, то одно его исключительное легкомыслие делает его, во всяком случае, преступником перед родиной. В первой части своих воспоминаний я довольно подробно останавливался на его личности и деятельности и повторяться не хочу. Сухомлинов в своих мемуарах старается, главным образом, оправдаться во всех взводившихся на него обвинениях и попутно заклеймить своих врагов. Между прочим, много достается от него бывшему Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу.

Ценными дополнениями к этим министерским воспоминаниям служат записки начальника царской охранки генерала Спиридовича[340], председателя Государственной думы Родзянко, члена Государственной думы и посла Временного правительства во Франции Маклакова.

Три книги В. А. Маклакова под названием «Власть и общественность на закате старой России» с подзаголовком «Воспоминания современника» охватывают период с начала восьмидесятых годов по революцию 1917 года. В них, кроме воспоминаний, много общих рассуждений и анализов былых событий, так что они носят до некоторой степени характер исторического труда. Маклаков описывает время Александра Третьего, возникновение и развитие освободительного движения в среде русской земской либеральной общественности и либеральных представителей свободных профессий, затем царствование Николая Второго, отклики революции 1905 года на освободительном движении либералов, особенно подробно останавливается на тактике кадетской партии за все это время.

В этом случае он полемизирует со своим прежним партийным лидером, а впоследствии политическим противником профессором Милюковым.

Воспоминания Маклакова интересны, особенно когда он дает картины жизни московской интеллигенции и сотрудничества конца прошлого века. Но, уж не говоря о том, что они проникнуты буржуазными представлениями, автор в своих оценках событий придает преувеличенное значение всякого рода съездам, заседаниям и вынесенным на них постановлениям. Отражение жизни и настроений кругов населения очерчено в его труде недостаточно ярко.