Контрольный выстрел

Остальные техники закончили тестирование машины, отошли в сторону. Лабовиц и Панкратов встали на трап, и тот втянул их внутрь аппарата.

Кабина могла вместить четырех человек и представляла собой центральный нервный узел когга, реагирующий на команды пилота и способный защитить его от любого ка­таклизма. Энергиями этот аппарат манипулировал, почти как большие спейсеры космофлота.

Прежде чем стартовать, он продемонстрировал возмож­ности трансформации, превращаясь поочередно в разные геометрические фигуры, затем оделся в сетку голубых раз­рядов и — для персонала ангара — исчез. Для пассажиров же старт прошел незаметно, не вызвав никаких ощущений: инк аппарата поддерживал в пилотском модуле комфорт­ные условия земного типа.

Погранзастава «Стрелец» в настоящее время функцио­нировала в режиме «инкогнито», и со стороны увидеть ее было невозможно. Как ни напрягался Ставр, определить, где она сейчас, после старта, не смог. Лабовиц выключил стены, и вокруг распахнулась глубокая темнота простран­ства, не рассеиваемая ни бисером звездных скоплений, ни достаточно близким солнцем Чужой. Затем заработала си­стема опознавания и ориентировки, и разными цветами засветились объекты системы: ее псевдопланета, сооруже­ния чужан, спейс-машины землян, погранзастава и нагу­аль. Вокруг последнего кружилась настоящая метель, огоньков было не менее сотни, но из них лишь десятая часть обозначала корабли земных исследователей и погра­ничников, остальные принадлежали другим разумным су­ществам. Некоторые из них, по робким определениям на­блюдателей, были земным ученым неизвестны.

Когг начал разгон, за десять минут приблизился к на­гуалю на тысячу километров, притормозил. Лабовиц дал вариацию увеличения, и компьютер «вырезал» пилотам окна дальновидения, в которых стали видны мигающие «огурцы» чужан длиной от сотни метров до четырех-пяти километров, «авоськи» паутин с завернутыми в них горами тартариан, светящиеся колеса орилоунов, то и дело меня­ющие форму и размеры, и туманно струящиеся трезубцы горынычей.

Лабовиц покосился на Ставра.

«Если уж орилоуны решились оторваться от родной планеты ради изучения нагуалей, то опасность велика, парень. И растет эта пакость все быстрей».

Панкратов не ответил.

Инк повел когг ближе, но, несмотря на принятые меры маскировки, его каким-то образом заметили. Один из чу-жанских «динозавролетов» тут же устремился навстречу, меняя цвет свечения с зелено-голубого на багровый.

«Сердится дядя,— философски заметил Лабовиц.— Здо­рово их настроили против нас, мерзавцы».

Когг отвернул и помчался вокруг нагуаля по широкой дуге. Чужанский спейсер некоторое время шел поодаль, потом вернулся к стаду своих собратьев.

«Ага, вот он!»

Ставр еще ничего не увидел, а Лабовиц уже дал ус­корение, и когг в несколько секунд достиг нагуаля, вернее, границы допустимого приближения, за которой начинались его острейшие и прочнейшие иглы-лучи. Приблизился объ­ект, плохо различимый во всех диапазонах электромагнит­ного спектра,— нечто вроде трехлучевой звезды с цент­ральным утолщением.

«Я пошел.— Лабовиц вылез из пилотского кокона.— Отведешь машину назад».

«К-как это? — не понял Ставр.— А вы?»

Лабовиц усмехнулся.

«Я вернусь позже, не беспокойся. И поторопись с ана­лизом открытия Степана, необходимо опередить эмиссаров ФАГа. Если они решат проблему раньше, возможна боль­шая беда. Степан, сам того не ведая, открыл калибровоч­ное преобразование в реальном масштабе, позволяющее обойти принцип инконгруэнтности разновременных конти­нуумов. В результате этого преобразования Абсолютно Мертвое Пространство, образующее «шубу» нагуаля, рас­творяется, исчезает, а нагуаль превращается в то, чем он является на самом деле — бесконечно глубокой потенци­альной «ямой», допускающей макроэффекты с засасыва­нием материи. Ведет эта «яма» за пределы метадомена, то есть в хаос-континуум Большой Вселенной с колоссаль­ными отрицательными напряжениями. Достаточно толчка, чтобы инициировать развертку узла, и тогда...— Лабовиц снова улыбнулся.— Надеюсь, до этого не дойдет. Пока, эрм».

Он исчез. Чмокнул выходной люк катапульты, по ви­ому чиркнул маячок «голема», утонул в центральном утолщении «звезды», и та растаяла. Когг тряхнуло.

Ставр опомнился: чужанский «дредноут» придвинулся вплотную, отвесил еще один ощутимый силовой шлепок.

— Ухожу, ухожу,— пробормотал Панкратов, командуя инку отступление.— Ничего я тут у вас руками не трогал.

Он вспомнил усмешку Лабовица и вдруг понял, что это был вовсе не Герман.

— Грехов! — прошептал Ставр. Присвистнул.— Ну и лопух же я! Но каков экзоморф! Провел-таки мальца...

Левашов уже искал его по всём углам погранзаставы, когда Ставр доковылял на когте до причального ангара. Они уединились в каюте начальника заставы, и Артур включил пси-фильтр.

«Я получил три предупреждения с угрозой расправы, если не умерю исследовательский пыл. Плюс «дружеский» совет командора взять на время отпуск и отдохнуть в каком-нибудь из райских уголков Системы. Но это к сло­ву. Что там произошло с моим учеником?»

Ставр вспомнил, что Погорилый тоже когда-то работал с Артуром.