Контрольный выстрел

— Он пытался расщепить время, хотя в нашем мире оно и так трехмерно. Однако Сеятели, ставшие Инжене­рами местной вселенной, не дали ему развернуться. Прав­да, моим создателям пришлось самим изменять внутренние законы и встраивать во вселенную «амортизаторы зла», смягчающие любое внешнее вмешательство. И все же ваш взгляд на вещи очень близок идее Инженеров: пришла Пора Перемен. Да, вероятно, ФАГ объективно существует и где-то успешно проводит в жизнь свои стратигемы, как Игрок, равный по мощи Универсуму, но он не является носителем зла, каким стал в представлении многих ваших соотечественников. К тому же Игра между Универсумом и ФАГом ведется очень давно, миллиарды лет, изредка достигая пика перестройки вселенных, но никто никогда не называл ее Войной.

— Погодите, у меня кровь стынет в жилах,— сказал Ставр, не сводя потемневших глаз с лица Ньюмена.— Вы хотите сказать, что после достижения очередного коллапса игровых отношений... вселенные перестраиваются? Не мо­жет быть!

— Фома Неверующий,— засмеялся Диего Вирт.— Как сказал очень древний мудрец Цицерон, «ничего не про­исходит без причины. Чего не может быть, того и не бывает. Если же что-то случается, значит, это возможно».

— Кажется, он понял,— кивнул на Панкратова благо­желательно настроенный хозяин заставы.

— Что же ты понял? — поднял брови Диего.

— Не может быть! — повторил Ставр, поражаясь про­стоте своей догадки.— Значит, и Архитекторы, и Конст­рукторы перестраивали наш домен не по своей воле, а в соответствии с концепцией... Игры?

— Примерно так, эрм. До появления человека ваша метавселенная изменялась дважды — Архитекторами и Конструкторами, пришла пора новых перемен.

Ставр настолько был оглушен новостью, что не скрывал этого.

— Тогда зачем все это? Наша возня... борьба... война с ФАГом?.. Все равно мир изменится — что под влиянием ФАГа, что под воздействием других сил, тех же Сеятелей. Человечество не уцелеет ни в том, ни в другом случае.

— И все же будет лучше, если мы поучаствуем в про­цессе преобразований,— мягко сказал Грехов.— Существует закон, который игнорирует ФАГ: абсолютно правильная эти­ка отождествляется с классом решений, динамически опти­мальных. И Архитекторы, и Конструкторы действовали в рамках этого закона, подгоняя параметры существования до­мена под необходимые для нормального развития условия жизни всего Универсума. Если этого ФАГ не учтет, домен-клетка станет Универсуму не нужен, как неизлечимо боль­ной орган, и будет отторгнут. Вот почему наша... Война останется для нас войной со всеми вытекающими послед­ствиями, и мы должны ее выиграть... или уйти в небытие.

— Такие случаи уже бывали? — спросил Диего, ничуть не встревоженный нарисованными перспективами.

— Много раз,— ответил Ньюмен.— Именно поэтому Уни­версум потерял некоторую вероятностную свободу мотиваций при определении концепций выигрыша в каждом конкретном случае, то есть в каждой своей клетке-вселенной. О человеке в этой ситуации мы бы сказали, что у него температура.

— Воспалительный процесс,— подсказал Диего.

Инк заставы посмотрел на него, но продолжать не стал.

— У вас ко мне лично нет вопросов?

— Расскажите о своей вселенной.— Диего сделал вид, что не заметил взгляда.— Я человек простой, масштабы, уровни, цели Универсума меня не волнуют, однако оце­нить условия жизни в домене я, наверное, смогу.

— Нет ничего проще,— принял тон Ньюмен.— Про­странство нашей метавселенной имеет дробную размер­ность — три и четырнадцать сотых, из-за чего фигурами равновесия являются фракталы18. Звезд и планет, подобных Солнцу и Земле, нет, хотя атомы и молекулы существуют. Но это не знакомые вам протоны, нейтроны, электроны и другие частицы, а возбужденные состояния местного ва­куума, представляющие для нашей вселенной элементар­ные «кирпичики» мироздания. Зато устойчивых изото­пов — конфигураций местных «протонов» и «нейтро­нов» — существует больше, чем в вашем мире. Время здесь тоже имеет дробную размерность, что наглядно че­ловеку Земли представить невозможно. Процесс эволюции напоминает в нашем мире синтез и распад одновременно, расщепление и слияние струек воды с «разным временем». Фигура симметрии из-за этих эффектов — нечто вроде трезубца с шипами разной длины.

— Очень любопытно,— оживился Диего.— Возле нагу­алей в нашем мире появились эдакие трехголовые «змеи-горынычи», уж не аппараты ли Сеятелей?

— Возможно,— улыбнулся Ньюмен.— Хотя я лично ничего об этом не знаю. Хотите увидеть, как выглядит наш космос?

Ответом было общее молчаливое согласие.

Интерьер земного бара исчез, компания ненадолго ока­залась в темноте, а потом со всех сторон проступила уди­вительная картина: тысячи, миллионы пушистых ажурных шаров сверкали вокруг, как необычные новогодние елки, украшенные гирляндами огней!

Форма «елок» не везде была идеально круглой, но их ветви образовывали нечто вроде перекати-поля, сгустка тра­вы или мха, кончики Которого и светились разноцветными огнями, создавая впечатление «включенного освещения».