Контрольный выстрел

Удар сконцентрированного пси-поля был страшен! Он смел остатки сознания, как ураган — перекати-поле, за­гнал душу Ставра за тридевять земель, в бездонную про­пасть, лишив его воли и желания жить, остановил работу спинного мозга, ответственного за нормальное протекание физиологических реакций, превратил человека в засохшее дерево с голыми растопыренными ветвями, в соляной столб, в статую из хрупкого стекла, начинавшую осыпать­ся с тонким звоном... Одного только не смог задавить этот колоссальной мощи пси-импульс — зова цели! И этот зов начал заново формировать личность воина, выполняющего стандартную задачу выживания...

Процесс был долгим, он занял около трех десятых се­кунды, но еще раньше, в просвете между черными стенами чужого излучения, Ставру удалось на мгновение «всплыть» и выстрелить в свечу игрового инка. Дальней­шие события он помнил смутно, отрывками.

Кажется, он дрался с Шубиным и даже стрелял в него, потом сражался с отрядом охраны базы отдыха, уложив человек шесть, уничтожил витса и кайманоида и даже пытался захватить чужанина, оказавшегося галлюцина­цией. Последнее, что он помнил, было связано с шумным появлением гигантской фигуры Железовского, ворвавшего­ся в герметириум с обоймой поддержки и погранпатруля. Но К-мигрант Шубин к этому моменту успел сбежать и уничтожить при этом весь объем памяти инка...

* * *

Лечили всех троих в том же бункере под Тибетом, где недавно лежал Левашов. Правда, слово «лечить» к про­цессу восстановления интраморфов не подходило, хотя кое-какие первоначальные процедуры, проведенные инком медицинского комбайна, помогли пострадавшим преодолеть шок и справиться с болью.

Ставр очнулся раньше женщин, несколько минут регу­лировал работу внутренних органов, пока не почувствовал себя лучше, и только потом глянул на соседние флайт-кровати, где лежали спасенные. И встретил затуманенный взгляд Виданы.

— Спасибо, эрм,— сказала она с какой-то отрешенно­стью, прислушиваясь к себе.— Говорят, тебе удалось вы­тащить нас с бабулей вовремя. Век себе не прощу! Как ты нас вычислил?

— По запаху,— проворчал Ставр.— Духами «Русу­шарм» пользуешься только ты.

— Мне это, кажется, кто-то уже говорил... неважно... Представляешь, я попалась, как девочка!

— Ты-то ладно,— вмешалась в разговор, не открывая глаз, Боянова.— Но мне, старой дуре, следовало бы сооб­разить, в чем дело! Спасибо, Ставр, всю жизнь молиться буду!

— Не за что.— Панкратов медленно встал, обнаружив, что лежит в чем мать родила. Не обращая внимания на веселый взгляд Виданы, нашел чистый уник в шкафу, оделся и, пожелав женщинам скорейшего выздоровления, вышел в соседнее помещение бункера, в его «гостиную», где вели беседу Левашов, Ратибор Берестов, Баренц и Ари­старх Железовский.

Все четверо замолчали и принялись внимательно раз­глядывать разведчика, словно он сделал что-то предосуди­тельное, так что Ставр даже почувствовал себя неловко.

— Извините, что нарушил вашу беседу,— сказал он.

— Садись,— гулко взломал тишину Железовский, по­слал по воздуху пузырь со стаканом тоника.— Выпей, это амброзифор. В состоянии рассказать, что там произошло?

Ставр сел рядом с Ратибором, в сфере чувств которого было гораздо больше теплых оттенков, чем у остальных, выпил тоник и коротко рассказал историю своего сражения с фантом-генератором.

На этот раз молчание длилось дольше. Первым его на­рушил Берестов:

— Ты уверен, что встретил Шубина?

Ставр некоторое время размышлял, восстанавливая в памяти подробности своего рейда. Утвердительно кивнул:

— Несомненно, это был он. По-моему, я дрался и с кайманоидом, но не уверен, что это не иллюзия.

Ратибор посмотрел на Железовского.

— Может быть, там был и кайманоид,— сказал тот, — но проверить невозможно. Шубин сел в «голем» и ушел на орбиту, где его ждал драккар.

— В герметириуме находился «голем»?! — не поверил Ставр.— Почему же я его не почуял?

— Потому что Ф-террористы тоже предпочитают ис­пользовать новейшую земную технику с А-зеркальным слоем. Вероятно, они хотели посадить Забаву с Виданой в «голем» и перенести на свою базу, но не успели.

— Сами заигрались, что ли?

— К-мигранты всегда недооценивали людей, к тому же они любят разного рода эффекты и длинные разго­воры.

— Но почему Забава клюнула на их удочку? — воск­ликнул Ставр.

— Как было не клюнуть, если мы совершенно четко увидели, что здесь попали в засаду Аристарх и Веселии! — ответила из-за стены Боянова.

— Это уровень-5, ребята,— добавил Железовский.— Понимаешь, о чем речь, контрразведчик? Ф-террористы использовали массированную поддержку эгрегора, с излу­чением которого наша защита не справляется. До сих пор не могу поверить, что ты уцелел!

— Верь, чтобы понимать,— сказал Баренц, с недавнего времени потерявший свою энергичную деловитость.— Есть такой античный афоризм. Плохи наши дела, коллеги. Еще не разобрались окончательно со смертью Ги Делорма, а уже новая напасть — эгрегорное нападение, да еще вдали от ареала самого эгрегора.

— А что, известно, какой именно эгрегор был исполь­зован? — спросил Левашов.

— Южномусанский, но с ядрами исламита и малайзий­ской группы.