Контрольный выстрел

Ставр вспомнил загадочные слова Диего: «Потеря ка­чества сигнала влечет за собой снижение качества мыш­ления». Инк имел в виду, скорее всего, снижение интел­лекта Голоса из-за падения качества «нервного сигнала», передаваемого через «клетку»-домен. Этот сигнал Ставр воспринимал как беззвучный толчок в голову, внутреннее сотрясение сознания.

Помолчали. Ян Тот иногда как бы «уходил», выпадал из сферы общения — то ли продолжал размышлять над какой-то проблемой, то ли разговаривал с абонентами,— и С тавром овладевало чувство неловкости: они вынуждали этого сверхзанятого человека отрываться от более важных дел. Но кто был, черт бы его побрал, тот благодетель, что просил Тота поговорить с гостями?

И что же теперь? — спросила сникшая Видана.— Что нужно этому... Игроку?

— В отличие от Универсума, мы не знаем ни его ло­гики, ни психологии, ни цели, но решать мы должны свои задачи и на своем месте. Поскольку для нас это война, значит, надо воевать, драться за выживание, пока Уни­версум не прореагирует на наши усилия и не скажет, например: молодцы, ребята, хвалю! Или такое: а ну-ка прекратите возню, не путайтесь под ногами, вас вообще здесь быть не должно!

Ставр и Видана смотрели на хозяина с одинаковыми чувствами. Ян Тот улыбнулся, встал.

— Но я надеюсь, он так не скажет. Конечно, вряд ли наша деятельность очень важна для всего Универсума, равно как и потеря одной «клетки»-домена. Концепция Игры, утверждения Закона, важнее. А, как известно, de minitus lex non curat14. Однако, хотя мы и втянуты в Иг­ру-Войну помимо нашей воли, это не освобождает нас от ответственности за ее исход.

Гости встали, пора было уходить, хотя оба хотели бы беседовать еще долго.

— Что же нам делать? — спросила Видана с наивной непосредственностью.

— Главная задача — найти каналы просачивания в наш мир чужих законов, изменяющих наши константы. Но кто в состоянии это сделать, я не знаю. Может быть, «серые призраки»? Не уверен. Сам Конструктор или да­же Архитектор? Не знаю. Их еще надо найти. Но и людям предстоит поработать, очищая континуум от на­гуалей и скоплений Абсолютно Мертвой Материи, а мик­ромир — от чужих «вирусных» добавок, лишних изме­рений, полей и частиц. Кроме того, надо будет подумать и над очищением запрограммированных ФАГом людей, над изменением социальных отношений и самой концеп­ции бытия человечества. Кстати, последнее — задача ар­хисложная, потому что базисом человеческого существа остается пока животная сторона его природы, и даже интраморфы не полностью свободны от рудиментов аг­рессивных желаний, жажды власти, высокомерия или равнодушия. Прощайте, друзья. Надеюсь, мы еще ког­да-нибудь увидимся.

Ставр поклонился, собираясь уходить, но Видана не удержалась от вопросов, которые мучили ее:

— Ян, сколько вам лет, если не секрет? Тот Мудрый обозначил улыбку.

— Двадцать девять. А что?

— Я думала, вам не меньше двухсот...

— Если бы мне было столько, я ушел бы с Конструк­тором еще полсотни лет назад.

— А вы живете... один? — Видана покраснела, метнула на отвернувшегося Ставра косой взгляд.— Я пробовала зондировать ваш дом... нигде никого... простите, ради Бога!

Тот взял руку девушки в свою, коснулся легонько гу­бами пальцев, сказал вслух:

— Я живу один, Дана. Иногда это заставляет делать странные шаги, как, например, знакомство с вами. Но мой дом всегда будет открыт для вас.

Ставр вышел, стараясь не прислушиваться к разговору за спиной. Видана догнала его уже у лифта, глянула на каменное лицо-спутника, но ничего не сказала. Несложно было понять, о чем она думает. Ян Тот поразил ее, за­ставил работать фантазию и чувства, а его одиночество было достойно жалости. Одиночество — удел всех выдаю­щихся умов, вспомнил Ставр изречение Шопенгауэра. Дай Бог вам счастья, мыслители!

И Тот Мудрый ответил, каким-то образом уловив мысль Панкратова:

«Спасибо, эрм. Однако в этом мире можно найти лишь опыт, но не счастье. Ты еще убедишься в этом сам».

«А почему все-таки вы согласились встретиться с нами? Насколько мне известно, до этого вы практически ни с кем не вступали в контакт, кроме...»

«Кроме Лады, дочери Баренца. Ты угадал, эрм. Да, она моя жена, однако мы с ней... В общем, это неинте­ресно. А вот на вопрос отвечу: мне интересно было пооб­щаться с человеком, который, по прогнозу, должен лик­видировать эмиссара ФАГа и даже более того — выйти на уровень Игрока».

Глава третья НЫРОК В ЧУЖУЮ

Герман Лабовиц жил в Дакке, а работал в Такла-Ма­канском ксенозаповеднике, изредка оставаясь там на ночь и не испытывая от этого никаких неудобств. Он и в мо­лодости был неприхотлив, довольствовался малым и не тяготел к комфорту, а теперь, будучи экзоморфом, и вовсе перестал обращать внимание на такие мелочи.