Контрольные отпечатки

– из какого-то сада, из телефона-автомата я звоню Асаркану. Голос у него одышливый и прерывающийся. Я собираюсь с духом, чтобы сказать ему что-то важное, но он это чувствует и с какой-то злостью обрывает: «Так что, Миша, не можете вы мне помочь? Мне нужны пятьсот рублей». Я стал лихорадочно, но и как-то замедленно, вяло соображать: где бы достать? Нет, негде. Не у кого даже занять такую сумму. Но он смягчился, что-то пробормотал о более близких планах, но не сегодня, – только не сегодня. Я спросил про Гаевского, он не ответил, и молчание было долгим, неоправданно долгим, уже непонятным. Потом как будто хрип в трубке. И я понял, что ему плохо, что там, на другом конце провода обморок, припадок, инфаркт. «Вам плохо? Что с вами?» Опять бормотание: «…нет… нет… да…» «Я приеду сейчас. Приехать мне?» Нет ответа. Я вышел из кабинки, и вялое оцепенение сдавило меня, такие ватные движения, так не хочется думать, все как тогда, когда он попросил денег —

Уже в 2003 году, на излете нашей переписки, в ней возник отдельный сюжет, пародийно оттеняющий все последующие усилия мемуаристов и как будто специально приготовленный под занавес – в назидание.

Вы писали что знаете человека, редактирующего Вести, где он (М. Зайчик) напечатал или обещал напечатать П. У. Нельзя ли узнать у него про сочинение Нины («Нинель») Воронель 26 декабря 2002 под заглавием «Айги и Ас.»? – что она нашла тут общего. Вы писали также что и сам Г. А. вдруг меня вспомнил, крайне недостоверно соединив меня с людьми о которых я ничего не знаю. А теперь мой сосед с 4-го этажа, лауреат Сталинской премии и Строитель Московского Метро (первой очереди), год рожд. 1915, принес мне страницу этих Вестей где напечатаны комментарии к этому тексту – беседа с сыном моей опекунши: он тоже меня знал и может рассказать еще много чего. «Я помню, его уголок за занавеской посетил Ролан Быков, Юлия Борисова, Наталья Гундарева и другие артисты Театра имени Вахтангова». – Не только никто не посетил, но не было и занавески. Ну, с него взятки гладки (в юности ему принадлежало суждение о телефоне: – Хорошая вещь телефон: надо куда-нибудь позвонить – взял и позвонил), а про супругов Воронель (она там поминает и мужа Сашу) и Генку хотелось бы узнать (03. 03).

Спасибо за Воронель, теперь я спокоен. Я видел ее с мужем один раз в кафе, а у Генки в избе был тоже один раз, но без нее, без поэтов и без Москвича (21. 04. 03).

Среди тех же апрельских открыток прибыл текст непонятного направления: