Контрольное вторжение

Некоторое время информация разворачивалась, занимая пустующие объемы подкорки. От блошиных прыжков зыбко мельтешащих нолей и единиц скрипели извилины и шуршали барабанные перепонки. Ненавижу прямую загрузку данных. Уж лучше несколько часов корпеть у монитора, чем издеваться над собственными нейронами. С отвращением проанализировав насильно впихнутые в мой череп новые знания, я сделал любопытное заключение: наши союзники — неплохие ребята. Правда, уровень жизни у них низковат, но что можно требовать от цивилизации, которая только начала перебираться из пещерного капитализма в примитивный социализм. Зато промышленность у них на высоте, а наука вообще парит над облаками. Кроме того, меня сильно удивило миролюбие наших новых друзей. У них, как и у нас, практически не было регулярной армии. Оказав нам помощь в борьбе с кохонами, благородные союзники в настоящее время забрасывали наш мир несусветным количеством гуманитарных подарков. При этом они не выставляли никаких условий, счетов или требований. Субтильный японец, руководитель союзнического мира, очень убедительно вещал о моральных ценностях и общем долге перед грядущими поколениями.

Наш премьер Калмыков не менее высокопарно клялся в верности гуманистическим идеалам Человечества и обещал отблагодарить братьев по оружию со всей щедростью, но не сейчас, а при первой возможности.

Политическое словоблудие всегда вызывало у меня инстинктивное желание переключить канал и сунуть в рот что-нибудь вкусное. Компьютер прекратил трансляцию раньше, чем я успел приказать ему это сделать, но желание слегка подкрепиться не пропало. Все-таки я бесчувственное чудовище. Мой мир лежит в руинах, мои друзья мертвы, а у меня только одно желание — пожрать. Укоряя себя собственным непомерным аппетитом, я открыл холодильник. Аппетит сразу исчез. Учитывая рвотные позывы, можно даже сказать, что он стал отрицательным. Я никогда не считал себя впечатлительным человеком, но мертвечина в холодильнике, из которого только что собирался кушать, — это слишком даже для меня.

Голова старика была насажена на прозрачные штыри системы автономного жизнеобеспечения. Система действовала. Она жужжала и гоняла по трубкам крошечные пузырьки. Я потрогал пальцем заиндевевшую кожу.

Послышался тихий хруст. Абсолютно мертвая голова.

Ее поместили в холодильник, чтобы она не завоняла, а систему жизнеобеспечения просто забыли выключить.

В это время петли сверхпрочной двери бункера заскрипели. От их фирменного скрипа я пытался избавиться несколько десятилетий, но что бы я ни делал, он непременно через некоторое время появлялся вновь. Наверное, скрип был неким скрытым сакральным свойством тяжелой армированной нановолокнами двери.

— Кто там? — угрожающе спросил я и скользнул взглядом по экранчику сторожевого демона.

Демон извещал о том, что за дверью находится Петр Васнецов, то есть я сам. «Я» пришел один, без оружия и с мирными намерениями. Индикатор агрессивности слегка светился розовым, что скорее означало страх и смущение, чем боевой настрой. Я не стал блокировать замок.

— Здравствуй, братишка. — Таинственный гость был на голову выше меня, хотя и поуже в плечах.

Он боком протиснулся в бункер, дружелюбно улыбнулся и протянул мне руку. Ладонь, которую я автоматически пожал, оказалась теплой, сильной и слегка влажной.

— Какими судьбами? — процедил я сквозь зубы с неожиданной враждебностью.

Гость посмотрел на меня с удивлением. Не найдя что ответить, он несколько раз потряс головой, от чего его взлохмаченная шевелюра пришла в движение. Слипшиеся волосы напомнили мне щупальца дохлой медузы, намертво присосавшейся к макушке моего ментального двойника. Одежда у «братишки» была ничуть не лучше прически. Похоже, что прежде, чем добраться до бункера, он, как и я, прошел длинный и трудный путь. Гость поймал мой брезгливый взгляд, а возможно, прочитал недружелюбную мысль. Его глаза стали жалобными, просящими о снисхождении и одновременно злыми, как жала электрошокера.

— В чем дело? — холодно спросил он.

— Зря ты пришел.

— Почему?

— Точка бифуркации твоего мира была раньше моего дня рождения. Ты не имеешь к ней никакого отношения, а значит, ты всего лишь моя случайная копия. В лучшем случае.

— Ага, — он сдержанно кивнул, и между его зрачками с неслышимым треском проскочила невидимая сердитая искорка. — А в худшем случае кто?

— Клон или искусственная подделка. Вроде горга, — мои слова прозвучали неприятно громко.

Они даже отразились эхом от близких стен и слегка завибрировали.

— Ну, убей меня, — с покорным вздохом предложил мой двойник.

От этой старой, как все параллельные миры, фразы что-то изменилось в атмосфере бункера. Театральная помпезность встречи разрушилась. Двойник превратился в живого человека. Его неопрятная прическа меня больше не напрягала. Волосы перестали изображать медузу. Слишком длинные руки больше не ассоциировались с обезьяньими конечностями, а белые щеки, чуть прикрытые наждачной небритостью, не принадлежали непонятному зомби, явившемуся из иного мира. Человек как человек. Вот только взгляд по-прежнему недобрый.