Контрольное вторжение

Я мгновенно сдружился с кибернетическим существом, жившим внутри оружия. Мы стали единым организмом. Захлебываясь от восторга, мы вместе открыли огонь по огромной туче «стрекоз», вьющихся над автобусами, объехавшими преграду. Не ожидавшие подлого нападения с тыла, горги в панике рассредоточились, потеряв не меньше дюжины особей.

Одержав впечатляющую победу, мы с лучеметом решили отдохнуть и охладить ствол, однако теперь «стрекозы» решили выбрать своей основной целью нас. Они собрались в два клина и атаковали нашу позицию с двух противоположных направлений. Возможно, мы показались им легкой добычей, потому что у нас не было никакого прикрытия. Я выпустил длинную очередь по одной из стай и спрыгнул с крыши автобуса. Надо признать что в этот момент я чувствовал себя настоящим предателем по отношению к стационарному лучемету, с которым за несколько секунд боя буквально сроднился. Еще совсем немного столь близкого единения, и я, как и предыдущий стрелок, не смог бы разжать пальцы, предпочтя смерть измене кибернетическому другу.

Два роя столкнулись в том месте, где я находился секунду назад. Ревущий клубок стрекозиных тел сразу же был накрыт шквалом дружественного огня из лучеметов и гранатометов. Стволов и зарядов не жалели. Целый каскад взрывов отшвырнул меня в канаву. Сверху посыпались обрывки крыльев и мокрые куски псевдонасекомых. Потом взорвался автобус. В нем еще оставались люди, но сейчас гуманизм был неуместен. В ход шла простая арифметика. Нужно спасти тех, кого еще можно спасти. Остальные не в счет. Новый взрыв. Несколько секунд безмолвной темноты я воспринял как наступление смерти. Этого желанного бесконечно долгого сна без снов. Но судьба выломала меня обратно в грохот боя и сверкание лазерных лучей.

Вокруг бушевала смерть. Каждую секунду кто-то умирал, и чья-то горячая плоть с криком превращалась в горячий пепел. Бешеная энергия распада пронизывала пространство, искажая количество измерений и смешивая потоки времени с дерьмом и кровью. Добро и зло сплелись в буйном танце взаимного истребления, а мне вдруг стало скучно. Холод бесконечного одиночества кольнул меня в самое сердце. Ничто не изменилось в этом мире. Мне показалось, что и тысячу лет назад я точно так же истекал кровью на поле брани, а бесчисленные орды врагов точно так же кромсали огнем и сталью тела моих товарищей. И я тогда, как и сейчас, не знал наверняка, с какой стороны окопов находится добро, а с какой зло, где белоснежные эльфы, а где кровожадные орки. Жизнь слишком сложна, и ни один мудрец никогда не ответит на подобный вопрос наверняка.

Абсолютным знанием, как всегда, обладают только глупцы.

Скелет стационарного лучемета дымился над ребристым остовом взорванного автобуса. Небо застилал постоянно трансформирующийся рой. Я перевернулся на живот и, стараясь не сильно выпирать над окружающим ландшафтом, пополз к головным автобусам. Мне казалось, что я пролежал без сознания несколько часов и колонна с беженцами давно уехала, что мою истерзанную плоть бросили гнить в чистом поле. Как это банально!

А ведь я вовсе не умер! И даже не собирался этого делать! Я хотел жить. Мой двойник за спасение своей никчемной шкуры целый мир предал. И я могу! От последней мысли мне стало тошно, и, поднявшись на ноги, я увидел три готовых к отходу автобуса в какой-то сотне метров от себя. Они уже зависли над дорожным полотном и вот-вот должны были сорваться с места.

Из-за панической спешки моя нога скользнула по грязи, и я растянулся, ткнувшись носом в землю. Вскочил, но меня остановил какой-то звук за спиной. Кто бы мог подумать, что меня можно остановить в такой момент?

Это был чей-то тихий, едва слышный стон. Я застыл на месте, вертя головой и локализуя источник. Стон раздавался из последнего уцелевшего автобуса. Он по самую крышу был забит копошащимися «стрекозами». Мне не хотелось к нему идти, но я сделал шаг. Что-то непреодолимое заставило меня пойти к нему. Еще десять шагов окончательно отдалили меня от спасения и приблизили к неминуемой смерти.

Автобус чем-то напоминал смертельно раненное животное. Он зарылся широкой доброй мордой в землю, беспомощно задрав вверх задние гравиподушки, и, казалось, дрожал от страха, дребезжа всей своей металлической шкурой. Из разбитой левой фары вытекла лужица черной жидкости. Выбитая правая фара висела на проводах, неритмично помаргивая. По ступенькам, ведущим в салон, сплошным потоком лилась кровь. Она собралась в большую лужу у порога, и в эту лужу мне пришлось наступить, чтобы максимально приблизиться к жующим тварям. Несколько секунд я вслушивался в шуршание сотен лапок, брюшек и жвал. Стон снова раздался совсем близко. Трясясь от отвращения, я схватил одну из «стрекоз» за крылья и вытянул наружу. Потом точно так же выдернул следующую. И еще одну. И еще…