Контракт с Аншиассом

Чем больше проходило времени, тем больше Елизавета нервничала. Уже давно ей принесли рюкзак и сумку, откуда она достала медицинские документы Егора и большой пухлый конверт, который передала Шиасса. Успела умыться, расчесаться, даже вовремя остановилась, когда потянула в рот волшебного вкуса мясной шарик, уже пятый по счёту.

Встав из-за стола, Лиза начала нервно расхаживать по комнате, пытаясь отвлечься от тревожащих дум. Разговаривала с Узанией, которая с интересом продолжала рассматривать женщину:

– Скажи, если мужчина здрад, то ты получается…

– Здрада, – произнесла та, умостившись на краешке пушистого ковра.

– А иголки у вас… прости, я видела мало представителей вашего рода, но они всегда у них, так же как и у тебя сейчас, опущены. Они имеют защитную функцию?

– Да, аншиасса. Но, к сожалению, от злейших врагов здрадов – пустынников и степняков они мало помогают. Есть среди наших мужчин такие, которые умеют выстреливать ими, поражая цель, вот их-то и назначают в воины. Но это только у тех родов, которые живут отдельно. Вы не беспокойтесь, такие как мы – прислужники, даём клятву хозяевам и не можем даже в случае опасности напасть на хозяев или их гостей.

– Даже если кто-то из них причинит вам вред? – Поражённо остановилась Елизавета.

– Да, – кивнула здрада. – Это часть клятвенного договора, заключаемого главой рода.

– Подожди, то есть глава заключает договор, который распространяется на всех, кто состоит в роду?

– Конечно! Глава несёт ответственность за весь род, и мы обязаны подчиниться ему.

– А если глава, скажем так – не отличается умом и сообразительностью?

– Такого не может быть – ведь главу избирает каждый член рода. Но если кому-то он не нравится, придётся ждать пока глава не уйдёт за грань. Только после ухода одного, главой может стать другой, более достойный, – пояснила здрада.

– Понятно. – Лиза вздохнула и посмотрела на полог.

Как сказал встретивший их здрад, до беседы с Ведающей оставалось половина дыхания, а это примерно полтора земных часа, но по её ощущениям прошли уже все два, а никто за ней так и не пришёл.

В раздумьях подойдя к столику, Елизавета взяла ломтик сыра и начала его жевать, прохаживаясь по помещению.

Нервно тряхнув головой, она подошла и вновь, схватив что-то со стола, съела. Только когда здрада, подхватив пустые тарелки, исчезла с ними, а потом буквально через несколько секунд появившись, поставила вновь наполненные, Лиза, опомнилась и положила обратно на тарелку надкусанный кусочек мяса, очень похожий на буженину.

Вздохнув и отругав себя, отошла от стола. Вот, кто-то нервничая не может проглотить и кусочка, Елизавета же наоборот – не замечала, что сметает со стола всё, до чего дотягивается рука, отчего начинала переживать и нервничать ещё сильнее. Сейчас же её от волнения даже потряхивало. Вот она – конечная точка пути и это время ожидания превратились для женщины в пытку.

Тревога, волнение Елизаветы сменялись гневом. Казалось, Ведающая специально задерживает время приёма, но через некоторое время она опять начинала терзаться сомнениями и страхом. Уже сомневалась и в Шиассе, её обещании помочь, и в её сестре, и даже в самой себе, понимая, что может оказаться так, что всё это время она гонялась и стремилась за иллюзией шанса, теряя драгоценное время. Нервное напряжение женщины достигло такого накала, что когда Узания сообщила, что за ней идёт здрад, чтобы сопроводить к Ведающей, она готова была бежать ему навстречу.

***

Бесчисленное количество ступенек, переходы по ярко-освещённым сахедами тоннелям, и опять вверх, словно они шли на вершину горы.

Елизавета, храня напряжённое молчание, следовала за сопровождающим её здрадом, тем самым, что встретил её и предводящего. Проходя через анфиладу богато украшенных комнат, Лиза не обращала внимание ни на искусную резьбу, что впечатлила её ранее, ни на обстановку – она была настолько напряжена, что её начало потряхивать.

Наконец поднявшись по очередной, уже широкой винтовой лестнице, здрад замер у самой настоящей деревянной двери, которая была украшена художественной резьбой, такой искусной работы, что казалось, филигранно вырезанные птицы сейчас отделятся от древесины и, вспорхнув крыльями, улетят, цветы распустят бутоны.

Но Елизавета это отметила только краем сознания, старательно сдерживая нервную дрожь.

– Вас ожидают, аншиасса, – здрад, остановившись у двери, низко поклонился женщине и, пятясь назад, исчез в своём переходе.

Судорожно выдохнув, Елизавета обтёрла рукавом куртки вспотевший лоб и, сжав документы, решительно толкнула дверь.

Сделав пару шагов, она остановилась, мимолётно оглядывая просторное помещение – в центре стоял обычный для её мира тяжёлый и явно старинный стол тёмного дерева, за которым сидела женщина. В одном из нескольких кресел с высокой спинкой Лиза увидела предводящего, с которым Ведающая, видимо, успела побеседовать.

– Приветствую тебя, Елизавета, – проговорила женщина, открыто улыбаясь.