Контракт на тело

— Полагаю, вы не пропустите аукцион, не так ли? — Миха обращается уже ко мне. Его голодный взгляд не предвещает ничего хорошего. Мне хочется спрятаться за спину Ермолаева, но вместо этого я мужественно киваю. — Отлично! Я тоже…

Неприятный тип покидает нас, а я едва слышно выдыхаю.

— Не переживай, киса, — успокаивает меня Ромыч.

— Кто это?

— Так, один знакомый…

— А что за аукцион?

— Цель сегодняшнего собрания. Скоро узнаешь, детка. Кстати, пойдем выпьем, а потом надо будет кое-что подписать для аукциона.

Что ж, богатеи вроде него могут позволить себе сорить деньгами, выкупая идиотский товар за баснословные деньги. Главное, чтобы выручка шла на благое дело.

Мы еще несколько раз останавливаемся по пути к напиткам. Пару раз упоминается аукцион, но ничего нового я не узнаю.

— Держи, — наконец, приносит мне шампанского друг. — Давай за нас. До дна!

Мы чокаемся и, как в старые-добрые, махом выпиваем алкоголь. Наверное, стоило сразу выпить. Потому что меня очень скоро отпускает напряжение. Становится плевать, что обо мне подумают собравшиеся, и я уже весьма с определенным посылом улыбаюсь своему спутнику.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, наклоняясь ко мне.

— Просто отлично, — так же тихо отвечаю я.

— Раз ты, наконец, расслабилась, идем — поможешь мне подписать документы.

— Я?

— Да-да, киса. Сегодня ты — моя звезда!

Мы пробираемся к дальнему углу. Там, оказывается, стоит небольшой стол за перегородкой.

— Господин Ермолаев, — поднимается навстречу щупленький мужчина. — Рад видеть.

— Добрый вечер, — отвечает он.

— Здравствуйте, — улыбаюсь я.

— Мы бы хотели подписать бумаги. Они должны быть приготовлены заранее.

— Конечно-конечно.

Какое-то время он ищет в папке среди файлов, а мне становится все жарче. Кажется, кондиционеры в помещении работают с перебоями. Неужели на мероприятии такого уровня такой прокол с оборудованием?

— Киса, поможешь мне? — доносится до меня голос Ромыча.

— Что?

— Давай подпишем вместе, — терпеливо повторяет он. — Поучаствуешь тоже.

— В аукционе? — зачем-то уточняю я.

— Да, детка. В нем самом.

— А что нужно? — спрашиваю, слегка запинаясь. Жара становится почти невыносимой.

— Просто поставить подпись.

Он подает мне лист, испещренный строчками. Но то ли шампанское сильно ударило, то ли жара так на меня влияет, но никак не получается уловить смысл написанного. — Я уже подписал, кисунь, — добавляет он, показывая на свою подпись.

Это успокаивает. Раз Ромка участвует, значит, ничего противозаконного быть не может. Наклоняюсь и быстро черкаю закорючку на листе.

— Вот, — отдаю листок обратно.

— Какая ты у меня умница, — довольно улыбается Ермолаев. — Пойдем готовиться? Скоро начало.

Мы куда-то идем, но ноги слушаются все хуже. С одной стороны, мне нехорошо, но с другой — такая легкость во всем теле, что я никак не приспособлюсь к этому состоянию.

— Ром, — шепчу я, — мне что-то нехорошо.

— Потерпи, детка. Сейчас, почти пришли.

Он заводит меня в комнату, кажется. В глаза бьет очень яркое освещение где-то впереди. Окружающие образы сливаются в смазанное пятно.

— Мне так жарко, — жалуюсь ему, пытаясь обнять парня.

— Тогда надо раздеться, — хрипло предлагает Ермолаев. Умом понимаю, что делать это на вечере, пусть и где-то в закромах, не стоит. Но он так соблазнителен…

— Раздень меня, — соглашаюсь тихо.

— Как скажешь, киса…

Дальше мы идем на свет. Он так слепит, что я ничего не вижу. Рома ведет меня за руку, останавливает. Кружит, тянет повернуться. Послушно выполняю все, что он хочет. Слова сливаются в единую кашу — у меня словно вата в ушах. Ничего нельзя разобрать. В какой-то момент чувствую, как платье соскальзывает по моему телу, оседая тряпкой у ног. Свет по-прежнему слепит меня, но в теле такая легкость, что я продолжаю улыбаться, совершенно не стесняясь своей наготы. Чувствую легкие прикосновения мужских рук — кажется, Рома все же решил продолжить начатое.

Последнее, что я помню, — жаркий шепот и какой-то гул голосов. А дальше меня накрывает темнота…

9. Илья

Разозлил ли меня побег девчонки? Скорее, вызвал досаду. Теперь действительно придется напрячься, чтобы загнать игрушку в угол. Жаль, я надеялся на ее благоразумие.

Решаю взять паузу в несколько дней. Пусть понервничает. Ожидание иногда хуже самого наказания. А то, что девчонка испугалась, было видно по ее взгляду. Хотя и храбрилась, все-таки сделала неверный выбор.

Глупая игрушка.

До самого вечера торчу в головном офисе. Работа стала уже привычным средством от гнетущего чувства внутри. Панацея, спасающая на несколько часов.

— Илья Владимирович, Конохов звонил. Напоминал о приглашении, — говорит Владислава, моя секретарша, занося ведомости, которые я просил.

— Спасибо, а где оно? — рассеянно уточняю, пытаясь вспомнить, куда именно приглашение.

— На столе, поверх договоров на подпись.

— Отлично, спасибо.

Женщина уходит, а я разглядываю темный конверт, украшенный золотистыми вензелями. В памяти никаких ассоциаций. Странно, вроде не планировал никуда выбираться. Да и с чего это Конохов вдруг куда-то позвал меня?