Контракт на смерть

То, что случилась крупная неприятность, стало понятно, едва они вышли во двор. «Тойота» Матвея, оставленная у соседнего подъезда, исчезла.

– Не так и удивительно, – пробормотала Зина. – Транспорт нынче в дефиците.

– Чего? – не расслышал Тим.

– Автомобиль, говорю, не роскошь, а средство передвижения. Угнали лайбу, тю-тю. Теперь ни тачки, ни мобилы.

– Плохо. До парка далеко?

– Пешком больше часа пилить – ну там плюс-минус. Я так далеко пешком не хожу.

– Сейчас придется.

– Придется. – Зина уныло кивнула. – Стоп. Видишь коричневый хэтчбек, «ауди»? Во-он там паркуется?

– Вижу.

– Сейчас оттуда мужичок вылезет, накачанный такой. В крайнем подъезде живет. Клеится ко мне постоянно, хотя у самого двое детей.

– Клеится?

– Ну… это не важно. Он сейчас вылезет и наверняка пойдет к себе в квартиру.

– Хочешь с ним поговорить?

– На фига мне с ним разговаривать? Ты с ним поговоришь. Как следует.

Тим растеряно поморгал:

– О чем?

– Соображай быстрее. Ни о чем. Отберешь брелок от машины, и мы на ней уедем. Врубился?

– Теперь врубился. Наверное, он не очень хороший человек, да?

– Очень нехороший. В городской администрации работает, взяточник стопудовый. Это называется «грабь награбленное», бог тебя простит. Ты это, придуши его слегка, чтобы он шум не сразу поднял.

– Понял.

Тим быстро двинулся по тротуару.

– Только ты до смерти его не души, – добавила вслед Зина. – У него все же дети.

Однако Тим ее не расслышал. Он уже сосредоточился на цели, как хищный зверь, увидевший жертву.

Глава седьмая Убийственный вечер

Около Зининой девятиэтажки было шумно и суетливо. Основную суету создавали люди, находившиеся здесь в непривычно большом количестве – словно на митинге. Они не только выходили из подъездов, вынося вещи и забегая обратно, но еще и собирались в кучки, обсуждая последние события и слухи.

А вот автомобилей стояло во дворе относительно немного для вечернего времени – видимо, часть их владельцев уже успела вместе с домочадцами выбраться из города. Или, по крайней мере, предпринимала такие попытки, застряв где-нибудь в пробке.

Павел не стал тратить времени на разведку, решив, что засады можно не опасаться. Если парни из службы безопасности продолжали прослушивать сотовый телефон Антонины Петровны и засекли разговор с Зиной, то они по-любому будут караулить Данилина в парке. Что касается ситуации с его бывшей супругой, то просчитывались следующие версии.

Версия первая. Зину и ее нового приятеля убили на месте.

Версия вторая. Зину с приятелем захватили и куда-то вывезли.

Версия третья. Тревога оказалась ложной, никто разговор не прослушивал и на Зину не нападал. В этом случае она с приятелем либо направляется сейчас к парку, либо до сих пор остается в квартире. Чем черт не шутит?

Версия четвертая. Прослушав разговор, парни из концерна не застали Зину с приятелем в квартире. Поэтому будут поджидать их в парке, как и Данилина.

Первые три версии предстояло проверить и по возможности исключить. Здесь Данилин рассчитывал на свой опыт детектива – по следам можно многое определить, если ты умеешь их считывать. А еще существуют соседи, из которых иногда можно выудить полезную информацию.

Что касается четвертой версии, то ее, разумеется, нельзя было сбрасывать со счетов. Но Павел не мог раздвоиться, чтобы одновременно направиться к дому и в парк. Да и находился тот на дальнем краю города, а дом Корзун почти в центре и, в общем-то, по дороге к парку – если добираться от биохимического завода. А Павел как раз от БХЗ и ехал.

Он вылез из «нивы», закинул за спину карабин и не спеша направился к парадной. Не спеша, потому что внимательно оглядывался по сторонам, готовый мгновенно выхватить из внутреннего кармана беретту. Однако ситуация не внушала опасения.

Он уже приближался к двери – распахнутой настежь и зафиксированной на нижний засов – когда из парадной появилась старушка в больших очках. Увидев Павла, она замерла, как испуганный тушканчик, на бетонной приступке около входа. И вскинула к груди ладони в тревожном жесте.

– Не бойтесь, бабушка, – торопливо произнес Данилин, – я из полиции.

Он знал эту женщину, жившую на одном этаже с Корзун. Но не помнил имени, потому что никогда с ней не разговаривал, только здоровался. Она была одинокой и иногда выгуливала маленькую, но противную собачку с визгливым голосом и дурными манерами – так и норовила тяпнуть за ногу любого, проходящего мимо. Однако в этот раз собачка отсутствовала.

– А я вас узнала, Павел, – сказала старушка. – Давно вы здесь не появлялись.

– Да так как-то…

– Знаю-знаю, что вы развелись. А чего вдруг приехали? – Глаза ее блеснули любопытством. – Тут сегодня у нас такое творится. Все словно с ума посходили.

– Да, настоящая катастрофа. Видел, только что по улице проехал. Такой тихий городок был, а сегодня настоящий бедлам.

– Не только в городе бедлам, – многозначительно произнесла старушка. И, понизив голос, сообщила: – В этой нехорошей квартире тоже непонятно что происходит.

Данилин насторожился.

– В какой «нехорошей квартире»?