Контракт на смерть

Предчувствуя легкую добычу, Янсон произвел несколько жестов для Магнуссона и Пихтеля, продолжавших стоять в коридоре. Суть и последовательность жестов сводилась к следующему – тихонько заходите в прихожую, занимайте позиции и следите за мной. Готовность номер один.

По прикидкам Янсона телевизор находился в гостиной, которая, судя по планировке, являлась проходной комнатой. За ней, значит, спальня. Отлично! На кухне тишина, следовательно, оба преступника, скорее всего, в этих двух комнатах, откуда уже не вырвутся.

Правда, один из «объектов» теоретически мог расположиться в правой комнате; возможно, спит. Поэтому сержант на пальцах показал – Магнуссон, держи на мушке эту дверь. Я займусь вон той. А ты, Пихтель, посматривай за коридорчиком и кухней.

Янсон снял с надплечья автоматическую винтовку, убрал пистолет в кобуру, и взял винтовку наизготовку. Осторожными шагами подкрался к двери гостиной, вслушался. И, перед тем как распахнуть дверь, оглянулся.

Пихтель, стоявший у порога, аккуратно прикрыл входную дверь и начал смещаться левее, в сторону кухни. Сосредоточившись на порученном секторе обстрела, он машинально отодвинул ногой в сторону валявшееся на полу пальто. Но следующий шаг сделать не успел. Раздался хлопок, еще через мгновение громыхнул взрыв, и прихожую озарила яркая вспышка.

Оглушенный и ослепленный Янсон рефлекторно зажмурился, отскочил к стене и, выпустив из рук оружие, зажал уши ладонями. Через некоторое время он приоткрыл глаза, но в первый момент ничего не увидел, кроме мерцающей желтыми искорками темной пелены. Затем картинка чуть прояснилась, и сержант разглядел прямо перед собой громадный силуэт человека. Еще через мгновение горло Янсона разодрала острая боль, он захрипел и, булькая кровью, свалился на бок.

В следующий миг Тим – а это был, естественно, он – подскочил к стоявшему на корточках Магнуссону. Резкий удар ножом в ушную раковину – и будущий труп уже сучит ногами в беспомощной агонии.

Последним в очереди смертников оказался Пихтель. Светозвуковая граната разорвалась у него прямо под ногами, и эсбэшник, получив сильную контузию, рухнул ничком. Подняться он не успел даже на корточки. Тим прыгнул ему на спину, с чудовищной силой рванул на себя голову врага и одним размашистым движением ножевого клинка располосовал шею едва ли не до позвонков…

* * *

Когда Тим, с неожиданными для подобного мощного тела изяществом и легкостью, выскользнул из спальни в гостиную, Зина подбежала к стене и замерла.

Она по-прежнему была ошеломлена, потому что сама ничего не слышала. Как следствие, не могла до конца понять причину внезапного изменения в поведении Тима. Но будучи девушкой смышленой, все-таки сообразила, что им грозит серьезнейшая опасность. Настолько серьезная, что Тим даже оставил ей пистолет – видимо, для того чтобы она смогла отстреливаться. Значит, Тим не был уверен в том, что справится со всеми врагами, и подарил ей последний шанс.

Благородно? Над такими аспектами практичная девушка Зина не задумывалась. С ее точки зрения Тим повел себя естественно – а как еще должен вести себя достойный мужчина по отношению к прекрасной даме? Разумеется, он просто обязан предоставить ей единственный пистолет, чтобы она могла отбиваться от врагов, а сам пусть сражается голыми руками. Ну и ножом. Нож в руке настоящего, а не телевизионного, мачо тоже грозное оружие.

Нельзя сказать, что Зину совсем не беспокоила судьба Тима. Очень даже беспокоила. Но лишь с той точки зрения, что он являлся главным защитником девушки, без которого ее собственная судьба повисла бы на волоске. Поэтому Зина дрожала как осенний лист и молила бога о спасении – ведь сама она раньше стреляла только в тире и по пустым бутылкам. Благо, что во время ее совместного проживания с Данилиным таких бутылок всегда хватало. И даже в избытке.

Тем не менее, невзирая на состояние, близкое к паническому, Зина осмотрела глок и убедилась в том, что он спущен с предохранителя. После чего она прижалась к стене, вцепилась в рукоятку обеими руками, вытянула их вперед и прицелилась – в том смысле, что зажмурила один глаз, а вторым нашла целик и попыталась совместить его с мушкой. В общем, все по науке, как когда-то учил Павел.

Впрочем, ее руки тут же сильно дрогнули, потому что испуганно содрогнулось все тело девушки – оттого что в гостиной раздался шум, и чей-то очень знакомый голос произнес: «Штирлиц, а вас я попрошу остаться. Еще на одну минуту». Затем повисла тягостная пауза и негромко хлопнула дверь.

Впрочем, тут же заиграла очень знакомая музыка, и Зина наконец-то догадалась, что Тим зачем-то включил телевизор. На сердце отлегло. Правда, совсем не надолго. Потому что почти сразу что-то громыхнуло, следом Зина услышала вскрики и глухой звук, словно кто-то ударил в дверь ногой.

Дальше стало почти совсем тихо – так, неразборчивые шумы, похожие на сдавленные всхлипы и стоны. Это казалось загадочным и тревожным, ведь по всем законам жанра должна была начаться стрельба, либо, на худой конец, крики в духе «банзай» и звонкие удары, сопровождаемые треском ломаемых костей.