Контора

– Тут не о чем спорить. Нет значит нет. После дождичка через много-много четвергов.

– Но она же может прожить тут очень долго!

– А кто в этом виноват? – Элли очень старалась спокойно относиться к ситуации «Ханна в свободной комнате Чарли», но порой раздражение прорывалось. – Похоже, ты сам себе устроил проблему, не правда ли?

Я сел в постели и предложил недовольным тоном:

– Мы просто пойдем к тебе.

– И оставим Ханну в таком состоянии? – Элли передразнила словами, сказанными мною час назад. – Разве друг может так поступить?

– Ты не очень-то сочувствуешь.

– Сочувствую Ханне? Да. Сочувствую твоим сексуальным проблемам? Нет. Кажется, у меня вдруг иссяк запас сочувствия.

2. Ни в коем случае не говорите, что отправитесь в соседнюю комнату за любовными утехами, в которых вам отказали.

– Успокойся, – уговаривал я. – Это шутка.

– Это не смешно, Чарли. – Элли повернулась ко мне лицом, во взгляде ее была ярость. – Тут нехорошее место. – Она добавила к своему американскому чтиву книги об отношениях с тех пор, как ко мне въехала Ханна: Элли пыталась разобраться, не стоит ли за всем этим нечто более серьезное.

– Ничего подобного, – ответил я сварливым тоном. – Эта кровать всегда была великолепным местом, когда в ней находилась ты.

– Просто все идет не так, как надо, – серьезно ответила она. – Я хочу поддержать Ханну, но мы с тобой проводим так мало времени вместе, и это разрушает то, что у нас есть. А ты еще по-идиотски шутишь насчет Ханны, и это меня только злит. И расстраивает.

Я крепко обнял Элли.

– Не говори глупости. Если между нами что-нибудь могло быть, это произошло бы восемь лет тому назад.

– Ты так говоришь, но на самом деле она сейчас уязвима. Я же вижу, как она на тебя смотрит.

Я был удивлен.

– А как? – Тут проявляется различие между женщинами и мужчинами: женщины видят то, чего нет в действительности, а мужчины не видят ничего, но надеются, что что-нибудь да есть.

– Я понимаю, что тебе хочется быть хорошим другом и все такое, но так долго не может продолжаться. Это плохо и для тебя, и для меня, Чарли.

– Но ведь прошла всего неделя или около того.

– Десять дней.

– Правда?

Элли снова повернулась ко мне спиной, потянув за собой семь восьмых одеяла.

– Какая разница?

Я, встревожившись, как следует пихнул ее, поскольку она употребила одну из самых опасных фраз в женском словаре. Слова говорят, что ей все равно, а тон утверждает обратное. Нет, нет и нет! Что значит: «Какая разница?»! Элли была непреклонна.

– Сейчас я собираюсь спать.

И на нее не подействовали ни мои тихие стенания, ни другие признаки отчаяния. Причем она не спала – кто бы мог уснуть, когда от раздражения даже мускулы свело? Что до меня, то я так вымотался от эмоций, что через пару минут задремал.

3. Не смущайтесь, если случайно увидели друг друга в нижнем белье.

Удивительно одно: почему это случилось лишь на тринадцатый день? День был очень долгим, и Элли поехала к себе домой, чтобы, как она заявила язвительным тоном, «я мог немного отдохнуть в тишине и покое». Почистив зубы, я направлялся к себе в комнату. И вдруг столкнулся с Ханной, которая приближалась ко мне. На ней была короткая ночнушка. Задрав ее, она почесывала живот. На мне были майка и трусы.

Она много раз видела меня в трусах, когда я с похмелья тяжело поднимался с ее кушетки, а вот меня занимал вопрос о ее нижнем белье.

– Я тебе говорю – «танга», – настаивал Эш во время наших дискуссий по этому поводу. Он придерживался мнения, что о женщине можно узнать почти все, что вам нужно, основываясь на том, какое белье она выбирает: «Минимум материи, а говорит о многом». – У Ханны тайное пристрастие к «танге» – этой узенькой полоске. Она пикантнее, чем тебе кажется.

Мне приятно было убедиться, что я оказался прав: она носила обычные трусики, правда, очень коротенькие.

Ханна опустила подол ночнушки, покраснев.

– Пожалуй, нам придется к этому привыкнуть.

– Я не знал, что ты еще не была в ванной. Как раз наполнил раковину.

– Чарли, я никак не пойму: зачем ты замачиваешь свои трусы в раковине? Разве стиральная машина не в порядке?

– А ты знаешь, сколько стоит белье от Келвина Кляйна? К нему нужно относиться с нежностью, а не крутить его в машине.

Ханна несказанно удивилась. Мне даже показалось, что она пятится от меня, озираясь в поисках пути к бегству.

– Честно говоря, Чарли, иногда ты говоришь и делаешь очень странные вещи.

– По крайней мере я их стираю каждый день, – заметил я с гордостью. – Ты должна это признать.

– Тут особенно нечем гордиться. Это тебе понятно?

Я надулся.

– Впервые на моей памяти женщина критикует меня за то, что я слишком чистоплотен.

Ханна проскользнула мимо меня, потом сказала:

– Это не критика. Мне просто интересно. Я впервые живу вместе с парнем, и это интересно примерно так же, как и передачи Дэвида Аттенборо.[46]

– Миленькие трусики, – пробурчал я в спину удалявшейся Ханны.