Контора

– У нас же совещание! Вы, конечно, не забыли? Сплошные совещания – больше ничем и не занимаемся. Чарли, ты всегда все забываешь, но ты-то, Люси! Мне кажется, ты всегда оказываешься на месте первой.

– Ну что, бездельники? – подключилась Элли. – Все прохлаждаетесь, как будто у нас мало работы и вам нечем заняться. От тебя, Чарли, я ничего другого не ожидала, но Люси меня сильно разочаровала.

– Ребята, – спокойно произнесла Люси. – У нас беда. Ханна в полном дерьме.

– Посмотрите на это кресло, – добавил я.

Эш взглянул, и до него начало доходить. Я передал ему меморандум, который он сразу же принялся искать. Я просветил обоих, и они пришли в ужас. Правда, Элли была не так потрясена, как Эш, но она же с нами недавно.

– Не могу поверить, – сказал Эш. – Ханна так безупречна. Каждое утро она заботится о том, чтобы под рукой было по крайней мере три карандаша, отточенных в полном соответствии с ее требованиями.

– Однажды я застала ее, когда она измеряла их линейкой, – вспомнила Люси, и мы все ностальгически засмеялись.

Мы продолжали повторять: «Не могу поверить» еще несколько минут, и тут Элли, которая вдруг притихла, ошарашила нас:

– Мне кажется, я знаю, что произошло.

Но в этот момент вернулась Ханна. На ней не было лица, и ее слегка трясло. Она мрачно улыбнулась Элли и подошла к столу. Я вскочил, уступая ей место, и Ханна выдвинула верхний ящик и начала вытаскивать из него все подряд.

– Я хочу взять на память свои фотографии, снятые на маскараде в 1999 году. Мне позволят, да? Ведь фотографии Чарли, переодетого Суперледи, не являются собственностью «Баббингтона», не правда ли? – Голос у нее осип от слез. И даже воспоминание о том, как в стельку пьяный компаньон ущипнул меня за задницу и сунул мне номер своего мобильника в тот вечер, не подняло нам настроение.

– Что случилось? – спокойно выговорил я.

– Как ты думаешь, я могу забрать мою кружку? Мне бы хотелось.

Это была ее кружка с надписью «Для самых знойных бабенок для „Баббингтона"» – напоминание о самой бездарной кампании за всю историю маркетинга. Несколько лет тому назад, когда маркетинг означал главным образом шушуканье компаньонов в их масонских ложах, наша фирма провела конкурс среди сотрудников на лучший лозунг. Мы сочинили его в один развеселый пятничный вечер, и только в нашем причудливом мирке он мог получить приз (наверно, боссы казались себе очень прогрессивными) и попасть на кружки, ручки, майки и тому подобное. В порыве вдохновения было даже выпущено несколько пар трусов с нашим лозунгом на заднице, но они быстро сделались раритетом для коллекционеров, поскольку кому-то пришло в голову, что это как-то снижает имидж, который намеревался создать «Баббингтон Боттс».

Покопавшись в ящике, Ханна извлекла маленький приз на пластмассовом основании со следующей надписью: «Третье место на турнире „Баббингтон Боттс" по настольному теннису для смешанных пар, 1996–1997». Она взглянула на меня с нежной улыбкой:

– Ты помнишь?

В нашей фирме дух товарищества был настолько непопулярен, что в турнире участвовали всего четыре команды. Мы заняли лишь третье место из-за комического происшествия с Эшем и Люси. Эш так сильно ударил по мячу, что рухнул прямо на дешевый стол, который моментально сложился, захлопнувшись, как растение венерина мухоловка. Сам Эш не пострадал, но край стола, дернувшись вверх, послал Люси в нокаут.

– Возьми, он будет напоминать тебе обо мне. Я взял Ханну за протянутую руку и не отпускал.

– Ханна, что случилось?

Она устало взглянула на меня:

– А как ты думаешь, что случилось? Он меня уволил. Сказал, что это будет не немедленное увольнение, а с предуведомлением – учитывая мою верную службу в течение ряда лет.

Люси закрыла лицо руками. У меня защипало глаза.

– Но почему?

– Я не скоординировала подачу заявки в Конкурсную комиссию на утверждение объединения компаний.

Все горестно умолкли. Теперь нам стало все ясно. Это была вопиющая ошибка, тут не могло быть двух мнений. В результате могла произойти настоящая катастрофа. Если бы мы продолжали пахать, а потом нам дала бы по шапке Конкурсная комиссия, это было бы весьма неприятно, не говоря уже о колоссальных расходах. Казалось бы, о таком важном пункте невозможно было забыть, и тем не менее на нас навалилось одновременно столько дел, что все могло случиться.

– Я знаю, о чем вы все думаете, – сказала Ханна ощетинившись. – Но в мои обязанности это никогда не входило. Я совершенно уверена.

– Так почему же ты берешь на себя вину? – удивился Эт.

– Потому что, по-видимому, это входило в мои обязанности, – с горечью ответила она. – В файле имеются эти проклятые меморандумы от Йана и Элли на этот счет. Я просто никогда их не видела. Не помню, чтобы мне поручили подать заявку во время инструктажа, – но Йан клянется и божится, что говорил мне. – Ханна взглянула на Элли. – Не чувствуй себя виноватой. Это не твоя вина. Каким-то образом я это проворонила и теперь получила то, что заслуживаю.

Никто не нашелся, что сказать, и тут в дверь постучали. Это была моя секретарша.