Конструкт

– Судить человека по его эмоциям – это словно идти вслепую по тонкому льду: никогда не знаешь, будет ли твой следующий шаг правильным или ложным. – Анна опустила глаза, тяжело вздохнула. В воздухе повисла гнетущая тишина. – Я из семьи, в которой и отец, и мать принадлежат к смиренным, – тихо произнесла она спустя пару секунд.

Марк, пристально смотревший всё это время на девушку, понял, что крепко сжимает в правой руке электронную указку, да так, что у него от напряжения начала дрожать кисть. Он слегка расслабил правую руку, левой потерев затёкший сустав. Растерянно обведя глазами аудиторию, он осознал, что все учащиеся с удивлением смотрят на Анну Рауш.

– Мой отец двенадцать лет назад был обвинён в преступлении против Общества лишь за то, что его нейроинтерфейс определил его научную работу по исследованию прошлого как угрожающую Обществу. Его забрала специальная команда, и он всего через сутки был подвергнут смирению. Я даже не успела с ним проститься, – сквозь плотно сжатые зубы процедила Анна. – Моя мать три года назад была подвергнута смирению, когда нарушила порядок. По официальному заключению специальной экспертной комиссии отдела смирения, она проявила излишнюю агрессивность, набросившись на служащего Управления безопасности. Причина этой эмоции была лишь в том, – в голосе Анны отчётливо прозвучала горечь, – что автомобиль, который управлялся автопилотом, потерял управление и сбил насмерть мою младшую девятилетнюю сестру в пешеходной зоне. Управление признало виновной маленькую девочку, которая находилась в неположенное время на тротуаре. – Лицо Анны стало мрачнее грозовой тучи, глаза светились холодным и жёстким голубым светом, руки крепко сжимали полы синего платья.

– И вы, досточтимый учитель, будете и дальше рассуждать об эволюции? – девушка с горечью произнесла эти слова. – О вреде негативных эмоций и кромешной тьме в головах наших предков? – теперь в голосе Анны Рауш звучала неприкрытая угроза, несмотря на то, что вопросы явно были риторическими.

Марк впервые в своей жизни столкнулся с подобным проявлением эмоций и замер на месте, не шевелясь и практически не дыша, ожидая грома.

От дальнейшей эскалации конфликта спас сигнал об окончании урока. Привычно зажглись интерактивные панели, и ученики один за другим вставали, поправляя подолы платьев и оправляя туники, и направлялись к выходу из квадратной комнаты.

Последней к выходу направилась Анна Рауш, лицо её было спокойно и сосредоточенно. Когда она поднялась со своего места, то оказалось, что девушка довольно невысокого роста. Проходя мимо Марка, она пристально взглянула на него ещё раз, пытаясь добраться через его глаза, как казалось, до самых дальних уголков его души. И, вероятно, найдя где-то глубоко внутри учителя то, что искала, она слегка смягчила взгляд своих выразительных глаз.

– Спасибо за урок, учитель, – промолвила Анна.

Она уже прошла мимо Марка, когда тот, повинуясь какому-то непонятному внутреннему чувству, резко рванулся к ней, сделав два стремительных шага, и неловко схватил её правую руку в районе запястья.

Анна опешила от подобной реакции учителя и остановилась как вкопанная, глядя на Марка и пытаясь найти ответ в его глазах.

– Если вы, Анна, думаете, что мы не понимаем вас, вы очень сильно заблуждаетесь, – отрывисто проговорил Марк, стиснув зубы, затем помедлил ещё секунду, отпустил руку девушки, которую он сжал так сильно, что на ней остались белые следы от пальцев.

Она начала нервно растирать чуть затёкшую кисть другой рукой.

– Вы должны быть осторожны, Анна… мы знаем, о чём говорим, – перешёл на шёпот Марк.

Анна выразительно посмотрела на Айзена, медленно склонила голову в едва заметном кивке и направилась к выходу из класса.

В тот момент, когда до выхода оставалась лишь пара шагов, сенсорная панель двери сдвинулась с места и за доли секунды скрылась в специальном углублении в стене, пропуская внутрь двоих в форме особого отдела Управления безопасности. Один из них был индивид мужского пола, с аккуратной причёской и стальным холодным блеском серых глаз. Второй вошедший оказался не просто членом Общества. Это была личность.

В голове Марка промелькнула неуместная в данной ситуации мысль о том, что ему, пожалуй, ни разу не доводилось видеть личность так близко.