Константинов крест [сборник]

— Ну, теперь-то сообщим! — Гаврилов, оборотясь к двери, набрал в грудь воздуха.

— Отставить! — потребовал Гулько. — Из их разговоров я понял: цель десанта — один из заводов «Фау». Там, похоже, осталась спрятанная секретная документация. Планируют захватить ее, чтобы подороже продаться союзникам. Всю операцию собираются провернуть этой ночью! И если мы промедлим и упустим, то это… Пособничество!

— Откуда вы-то про всё это узнали? С чего вдруг поделились? — во взгляде майора пробурилась подозрительность.

Гулько гневно поджал губы.

— А вот с этого! — он ткнул в свое окровавленное лицо. — Меня, видишь ли, пытали. И не стеснялись при мне обсуждать. Потому что я для них живым трупом был! Как-то, видать, не рассчитывали, что мне бежать удастся… Зато теперь знают!

Он озабоченно глянул на часы.

— Знают. А значит, поспешают. Время теряем, майор!

— Так сейчас свяжемся, доложим. Будет приказ, нажать на гашетку — минутное дело! Правда, с топливом незадача! — майору отчаянно не хотелось сейчас, накануне победы, вновь идти в бой, рисковать жизнью.

— Я — твой приказ! — отрубил Гулько. Он заметил нарастающее в глазах комбата упрямство. — Как ты думаешь, почему я к тебе ехал с конвоем?

— Ну, откуда ж мне?.. — Гаврилов поскучнел.

— Врешь, всё ты понял! — уличил его особист. — С тем самым и ехал. Только, видно, не знаешь, что девка эта, Герда, что ты по пьянке на глазах у матери шпокнул, померла!

— Какая еще Герда? — у майора пересохло в горле.

— Ты ваньку не валяй! — прикрикнул Гулько. — Там свидетелей полдома. Они и заявление в комендатуру накатали. Мало тебе было малолетку трахнуть, так ты ей, паскуда, веретило свое в детскую попку запихал так, что кишка — вдребезги!

Гневным взглядом он подавил слабую попытку возразить.

— Может, до тебя, педофил хренов, приказ маршала Рокоссовского от третьего апреля не довели?! Так я доведу! Расстреливать такую сволочь на месте. Власть на то имею. Понял?!

— Выпивши был! — прохрипел Гаврилов. Обхватив руками голову, он согнулся на табурете и безысходно застонал.

Гулько отечески возложил руку на ссутулившуюся спину.

— Так вот, майор, твой последний шанс отслужиться перед Родиной! (Гаврилов осторожно отодвинул одну из ладоней от уха) — уничтожить власовский десант. Уничтожишь — спишем! Нет — и тебя нет. Как говорится, или грудь в крестах, или сам, — Гулько пальцем потыкал в спину Гаврилова, будто пулями прошил, — в кустах. Выбирай!

Гаврилов обнадеженно поднял голову.

— Смоешь вину кровью, и — все дела!

Поняв засевший в его голове вопрос, Гулько снисходительно засмеялся:

— Не дрейфь, комбат, — тебе лучшее из покаяний выпало, — позор смыть чужой кровью! Никаких орудий, никаких фаустов и прочего у них нет! — бодро заверил его Гулько. — Автоматы да противопехотные гранаты. Они ж на бой с танковым подразделением не рассчитывали. Сколько у тебя на ходу машин?

— Десять.

— Перемешаете с землей, даже не заметив.

Гулько подстегивающе постучал по часам.

— Поднимай батальон, майор! Задачу сам поставлю. А она простая, давно уж во всех приказах прописанная: с власовцами в переговоры не вступать! Пленных не брать!

Гулько отвел глаза, чтоб комбат не заметил запрыгавшего в них предвкушения.

— Товарищ капитан! — прерывистый Сашкин голос разбудил задремавших любовников.

Маша стыдливо натянула одеяло. К ее испугу, полуголый Арташов устремился к двери, — в оттенках Сашкиных интонаций разбирался досконально.

— Упустили, раззявы?! — еще возясь с задвижкой, догадался он.

— Сбежал, — убитым тоном подтвердил Сашка. — Оглушил Мухаметшина, связал и — в окно. Оттуда, видать, через забор. Еще телефонический аппарат разломал, гнида. Говорил, надо было сразу кончать!

— Давно?

— Считай, часа с два, — Сашка виновато повел плечами. — Все ж дрыхнут.

— Может, догоним?

— Я уж прошел по следу. Там, за посадками, на развилке у него «виллис» стоял.

— Черт! Даже этого не сообразили, — огорчился Арташов. — Прав был Полехин, — рано воевать кончили!

Он глянул на часы.

— Ищи транспорт. Немедленно едем в штаб. Всё равно для него другого пути как попытаться первым нас оговорить, не существует.

Прикинул не слишком уверенно:

— Ничего. Нас тут много. Не карателю же вера будет.

Он вдруг застыл, вслушиваясь в нарастающий свистящий звук. В саду у дома раздался взрыв от разорвавшегося снаряда. Дружно повылетали стекла.

Арташов и Сашка переглянулись. Новый взрыв, на этот раз возле крыла дома, вывел их из оторопи.

— Кажись, по нам выцеливают, — пробормотал Сашка.

— Фашистский десант! Всех в ружье! — Арташов бросился одеваться, кинул платье Маше.

Ухватил за гимнастерку метнувшегося Сашку:

— Оттянуться от дома и занять оборону! А я пока детей отведу к побережью, в дюны.

Перепуганная Маша едва сумела попасть головой в платье. Арташов ухватил ее за плечи.

— Машенька! — стараясь перекрыть новый нарастающий гул, выкрикнул он. — Надо спасать детей.

Он пригнулся, прикрывая ее от очередной ударной волны.

— Ты поняла меня?! Если поняла, кивни.

Маша поспешно закивала.