Константин Леонтьев

III

Что представляют из себя с точки зрения социальной науки, бесстрастной натуралистической науки, те результаты европейского прогресса, которые вызвали в К. Леонтьеве эстетическое отвращение и ужас? Что такое демократическое уравнение и смешение, надвигающееся царство мещанства как органический общественный процесс? У К. Н. есть и другой язык, которым он говорит об общественных явлениях, не только язык художника и эстетика, страстного публициста и политика, - язык натуралиста-социолога. Сам он, по-видимому, придавал большое значение своей натуралистическо-социологической теории, ждал серьезной критики, но так и не дождался. Он не был ученым, не был специалистом, не обладал большой начитанностью, и люди академического склада назовут его дилетантом. Но самые глубокие интуиции в общественной философии принадлежат не ученым академического склада, а свободным мыслителям. Один Ж. де Местр или один Чаадаев стоит многих профессоров-специалистов. Необходимо прислушаться внимательнее, как К. Леонтьев говорит языком холодной, бесстрастной, суровой науки. "Что касается до социальной науки, то раз она принуждена была допустить, что всякое общество и государство, всякая нация и всякая культура - суть своего рода организмы, а во всяком организме развитие выражается {дифференцированием} (органическим разделением) {в единстве}, то она должна допустить и обратное, то есть, что близость разложения выражается {смешением} того, {что прежде было дифференцировано}, а потом, при большой {однородности} положений, прав и потребностей, {ослаблением единства}, царившего прежде в богатой разновидности составных частей. Распадение же на части, как результат ослабления единства, есть конец всему". Подобно Спенсеру, К. Леонтьев хочет найти {формулу} органического {развития} общества. Спенсера он не знал, когда писал "Византизм и славянство", но впоследствии прочел и признал, что у них общая исходная точка зрения. Понятие развития у Леонтьева чисто натуралистическое, оно взято из естественных наук, и в нем нет нравственной оценки. Но он хочет найти не только формулу органического развития общества, но и формулу наибольшего органического совершенства общества, формулу его высшего цветения. "{Идея развития} соответствует в тех реальных, точных науках, из которых она перенесена в историческую область, {некоему сложному процессу}, и, заметим, {нередко вовсе противоположному с процессом распространения, развития}, процессу как бы враждебному этому последнему процессу". Процесс развития в органической жизни значит вот что: "{Постепенное восхождение от простейшего к сложнейшему}, постепенная индивидуализация, {обособление, с одной стороны, от окружающего мира, а с другой - от сходных и родственных организмов, от всех сходных и родственных явлений}. Постепенный ход от бесцветности, {от простоты, к оригинальности и сложности}. Постепенное осложнение элементов составных, {увеличение богатства внутреннего} и в то же время {постепенное укрепление единства}. Так что {высшая точка развития} не только в органических телах, но и вообще в органических явлениях, {есть высшая степень сложности, объединенная некиим внутренним деспотическим единством}".Единство в разнообразии, цветущая сложность - вот вершина органического развития. Но всякий живой организм не только развивается, но и разлагается, идет к смерти. Что такое разложение? Какова формула разложения? "Что бы развитое мы ни взяли, болезни ли (органический сложный и единый процесс), или живое, цветущее тело (сложный и единый организм), мы увидим одно, что разложению и {смерти второго} (организма) и {уничтожению первого} (процесса) предшествуют явления: упрощение составных частей, {уменьшение числа признаков, ослабление единства}, силы и вместе с тем {смешение}. Все постепенно {понижается, мешается, сливается}, а потом уже распадается и гибнет, переходя в нечто общее, не собой уже и не для себя существующее. Перед окончательной гибелью индивидуализация как частей, так и целого слабеет. Гибнущее становится и однообразнее внутренно, и ближе к окружающему миру, и сходнее с родственными, близкими ему явлениями (то есть свободнее)". Для К. Н. в обществе происходит совершенно тот же процесс, что и в организме. Разложение, упрощение и смешение есть болезнь, ведущая к смерти. Период смесительного упрощения есть период дряхлости общества. Равенство всегда есть дряхлость. К. Н. устанавливает три периода органического общественного процесса: "Все вначале просто, потом сложно, потом вторично упрощается, {сперва уравниваясь и смешиваясь внутренно}, а потом ещё более упрощаясь отпадением частей и общим разложением, до перехода в неорганическую "нирвану". "Тому же закону подчинены и государственные организмы и целые культуры мира. И у них очень ясны эти три периода: 1) {первичной простоты}, 2) {цветущей сложности и} 3) {вторичного смесительного упрощения}".