Константа

А он весьма неплох собой. Поджарый, подтянутый, ровный четкий профиль, высокий лоб, прямая линия носа и правильные, точенные, ближе к европейским черты лица, а каштановые волосы даже в беспорядке намекают что барбер у него знатный.

В принципе, я так понимаю, что чокнутая, когда-то обосновавшая свое замужество «он же ебнутый/зато красивый» явно времени не теряла. Тут и покрасивше и, очевидно, поумнее, да и рекомендации хороши, коли с Костей на короткой ноге и при проблемах ему набрали.

Тронулась вперед и остановилась за ее стулом, взглядом попросив Вадима не реагировать, внезапно хрипло произнесла:

— Пидорковатые мужики пидорковаты…

— …даже если бородаты, — немного севшим голосом отозвалась слегка вздрогнувшая чокнутая, резко вставая со стула и оборачиваясь.

Шаг навстречу друг другу одновременно и я стиснула эту ненормальную в объятиях. От ее волос пахло солнцем и морем, а от нее, сквозь шлейф парфюма, родным теплом. Тем самым, когда сердце заходится, когда все тревоги рассеиваются от ощущения того, что ты обнимаешь и тебя обнимают. И там тоже самое.

— Прямо передача «жди меня». — Хихикнула она глухо на ухо, теснее прижимая к себе, отстраняя руку с лица, чтобы коснуться своих мокрых ресниц.

— Чур я Игорь Кваша. — Хрюкнула я, вытирая влагу с щек. — Заряжай Алекса и Сержа, мне нужен грим. И какого-нибудь своего кардинала поднимай, мне необходима Мария Шукшина для комплекта.

— Стрипушников позову, один Марией будет, второй Шукшиной, — едва слышно, на самое ухо гоготнула она, тоже вытирая слезы. — Хотя, нет, я утомилась играть недотруп на задворках спектаклей, я буду Шукшиной.

— Я тебе даже Квашу могу уступить. — Расщедрилась я.

Мужики терпеливо ждали, когда бабы утрут сопли и рассядутся по местам. Каждая у своего под боком. Мой взгляд зацепил след на ее теле. Слабая округлая тень на основании шеи, когда она повернула голову к подошедшему официанту и ворот блейзера, накинутого поверх топа, сдвинулся. Первая же дурная ассоциация подавлена. Андрей на ней тоже оставлял следы, да, но сделанные кулаками, а не поцелуями.

Заказала кофе, Константин Юрич привычно скотч, мы с Вадимом друг другу представились и Анохин, глядя на Данку, завел шарманку:

— Дана Сергеевна…

— Константин Юрьевич, я себя уже с гавн… съела. — Прервалась она, глядя в его глаза открыто и серьезно. — Я должна была подумать с учетом опыта и не подставлять Женю. Я обязана была это сделать. Я прошу прощения, что не сообразила.

Вот только скажи ей… вот только попробуй. Но…

— На работу вернешься? — тень улыбки и Медуза Горгона отводит взгляд.

— Мне… — стушевалась она неуверенно улыбнувшись, — поступило уже предложение

— Стоило догадаться, — вздохнул Константин Юрьевич, глядя на улыбнувшегося и кивнувшего ему Вадима, — финансист второго уровня, специализация по финанализу и планированию. Неплох анализ по инвестированию, но работала недолго с этим. Готов был вывести на первую ступень и отдать линию синекур под аудиторство, но подала на увольнение. Два раза предложение о переходе, ее отказ даже когда цену подняли на тринадцать процентов. Рекомендации безукоризненные.

— Я уже успел впечатлиться. — Кивнул Вадим, откидываясь на спинку стула, когда ему обновляли виски в бокале, а перед нами расставляли заказ. Он скосил взгляд на Данку, уголок губ приподнимается и в карих глазах что-то такое. Почти хищное. И опьяненное.

Когда один интеллект взбудоражил и пленил другой интеллект. Когда характер на характер, столкновение без воинственности, просто острыми углами и вспышка.

Это не просто мужчина к женщине, это под наложением притяжения разума к разуму. Спаянный интерес, неразделимое сплетение терпкого мужского интереса и острого профессионального, что обуславливал ту самую обжигающую спираль, заставившую Данку смотреть на него таким образом и кривиться именно так, когда он ее не видел. Здесь ее на цепь сажать не станут, здесь боготворят за то, от чего ее отделяли и по чему она так сильно тосковала. Теплый ореховый оттенок карих глаз на мгновение посмотревших в ее профиль и отзвуки вновь вспыхнувших вихрей внутри, когда мужчина заведен, но при этом способен согреть и поджечь. Мужским отношением и мужским вниманием. Так, когда отметины на теле исключительно из-за потери контроля над бешеным вожделением. Отметины не кулаками и гневом, а поцелуями и желанием. Я отвела взгляд, почувствовав, что внезапно застала личное. Отрада для сердца Константин Юрьевич тоже с интересом созерцал в отдалении стеллаж со всякой декоративной херью и Вадим, закурив, ровно и по деловому произнес:

— Я бы завышение и свыше двадцати пяти процентов сделал от среднего диапазона цен на финансиста такого уровня. — На мгновение прищурился, глядя в стол, потом посмотрел на Данку и спросил, — кому ты там отказывала?

— Кичигинские. — Вздохнув, признала она, пригубив вино, как будто это было оскорбление.

— Так они же жадные и при этом до тринадцати подняли? Уф. — Приподнял бровь Вадим, глядя на Данку, не без удовольствия улыбнувшуюся, и перевел взгляд на хмыкнувшего Костю, скучающе обронившего: