Константа

Офис компании по расследованию преступлений в высокотехнологичной сфере, в принципе, по царь-градовским меркам, был не так уж и далеко. И вот то же самое… печати Константина Юрьевича — интерьер схож, схож штат, все схоже. Комнаты удовольствий миллиардера, блять…

С Адилем мы провисли до вечера и прямо заметно было, что ему тоже такой стажер как я требуется. Константину Юрьевичу меня отдали неохотно и мягко намекнули, что батрак может пахать не только в криптотрейдинге и вообще человеку надо давать право выбора. Константин Юрьевич вздохнул и неопределенным взглядом посмотрел на заебанную, но счастливую меня, залезающую в салон, когда он открыл дверь. Чтобы потом усесться к нему на колени и стиснуть в объятиях насколько сил хватало и, не смущаясь Тимура, нагло вторгнуться языком в оральное пространство улыбающегося Константина Юрьевича. С охотой отозвавшегося.

Губы опухли от поцелуев, тактичный Тимур прибавил громкость радио. Прерывались изредка на дым в окне, потому что вот-вот мог упасть занавес на разуме — его дыхание тяжелее и мое учащенное, когда едва подавляла порыв оседлать его, а не сидеть на его бедрах чинно, почти благообразно, несмотря на то что Константин Юрьевич, страдальчески морщась, уже не знал, в какую сторону поправить эрекцию.

После перекура он смеющуюся меня к себе на колени не пустил. И правильно, я на его брюках могла оставить след. Воровато сжавшись за водительским сидением, дурацки похихикивая и ойкая, с внутренней стороны бедер убирала салфеткой под юбкой следы возбуждения. Константин Юрьевич тактично отвернулся, но вовсе не из-за чувства такта, он действительно уже не знал, как расположить эрекцию.

Думала продолжить издеваться, даже будучи не совсем уверенной над кем именно, потому что самой тоже не комильфо было, но мы уже добрались до пункта назначения.

— «Барсук», — гоготнула, читая вывеску на баре, когда вышла из машины. — А чего точку в середине не поставили?

— Бар Вадима. — Открывая мне дверь в заведение усмехнулся Костя, придерживая под локоть меня, уже с мысленным воплем «тут моя чокнутая!» готовую бежать внутрь. — Он хотел, но в последний момент передумал.

А чувство юмора у мужика отменное, — оценила я, оглядывая пафосную обстановку и не менее пафосный контингент. Малочисленный из-за середины рабочей недели и позднего часа, но все же.

Хостес, обозначив, что нас ждут, сопроводила на второй этаж. Здесь музыка была очень негромкая, зал меньше чем на первом этаже, но еще более пафосный и еще менее заполненный, но чокнутую я узнала сразу. Они сидели вдвоем в некотором отдалении и наискось от входа и вообще ничего не замечали, там была своя атмосфера.

Данка перехватила шнурки от капюшона темной ветровки, сидящего полуразвернувшись к ней на стуле мужика и резко дернула их вниз, закрыв его лицо капюшоном полностью.

— Шевель, давай как с попугаями, свет выключили — они заткнулись, — фыркнула она, сильнее дергая за шнурки, мешая ему расправить капюшон. — У меня уже горло болит смеяться.

Я абсолютно инстинктивно немного придержала за руку Костю, вынуждая остановиться, жадно вглядываясь в ее улыбающийся профиль. Такой знакомый, такой… родной. И улыбающийся. Отпечатывая это в памяти, накладывая на тот страшный кадр ее лица в больнице. Задавливая его.

— Оно у тебя не от этого болит, — иронично хмыкнул Вадим, выдыхая сигаретный дым в сторону и рывком придвигая ближе к себе ее стул, чтобы положить на него локоть и сжать ее кисть мешая дергать шнурки, — ты так и не ответила: чей дом первым потушат, богатого или бедного?

— Причем тут полиция? — глядя на его длинные пальцы на своей кисти, она на секунду прикусила губу и посмотрев на него, которому все еще мешал капюшон, пользуясь этим, очень неоднозначно скривилась. Вот меня примерно так же перекашивало, когда Анохин зубочистку грыз на фудкорте, но супротив этого голос Данки был ожидаемо расслаблен и ироничен. Конечно, ебало надо молодцом держать, пусть внутри и слюнявые пони, топчущие ящики с помидорами, — пожарных нужно было вызывать, а не полицию. — Порицательно постучала пальцем свободной руки ему в районе лба и с деланным осуждением заключила, — ну, ты, конечно, вообще дурной, таких элементарных вещей не знать.

— Правильно ответила. — Вслепую, но безошибочно точно затушив сигарету в пепельнице, уважительно потянул он, перехватывая и сжимая ее вторую руку.

— Что ты дурной? — Уточнила Данка, скидывая с него капюшон и с удовольствием глядя на разметавшиеся каштановые волосы.

— Именно. — Кивнул Вадим, отпуская ее руку, едва заметно скользнув по ее ладони кончиками пальцев, прежде чем убрать пряди упавшие ему на лоб. — А ты умная, ты молодец. Противоположности сходятся, правду говорят.

— То есть вчера тебя не впечатлила моя схема и ты просто притворялся, а то что я умная ты понял после пожарных.

— Дурной же, пока до меня дойдет… — пожал плечом, приподнимая уголок губ, не отводя чуть прищуренного взгляда от усмехнувшейся Данки.