Константа

— По женски? — Задумчиво глядя на сигарету в пальцах, уточнила она. И не дожидаясь моего неуверенного кивка, немного нахмурилась и тоже почему-то понизив голос, произнесла, — после него любой мужик такой херней кажется. Живешь от встречи и до встречи, хотя свободу дает, а от этого только хуже. Мы пробовали начинать другие отношения… я не могу, и у него баб нет. Наши дети на него похожи и иногда, когда я вижу это, в груди сжимает. Реально вдохнуть сложно. — Поморщилась, стряхивая пепел и разглядывая плетеную беседку в отдалении. — Он такой, какой есть. И это стоит всего, когда после все херней кажется. Когда уже знаешь, что все это херня, ведь и ты неидеальна, а с ним… и дети ваши… забеременеешь — даже не сомневайся. Лучшее в жизни. Прочувствуешь, когда рядом будет. С тобой и вашими детьми. Ненадолго. Но оно того стоит. Не у всех семья это проводить на работу с утра, весь день заниматься домом и детьми, по вечерам досуг, по выходным развлечения. Иногда и вот так. Под разными фамилиями, встречи строго тогда когда безопасно. Счастье у каждого свое. У нас похожее — береги мужика так же, как и он тебя. — Зазвонил ее телефон и она, бросив взгляд в экран, выругалась и приняла звонок, — да, Арин. Конечно, раз проснулся, то дай трубку…

Я покинула террасу и чуть не подпрыгнула от радости, обнаружив в гостиной Костю, сидящего напротив Кота. Он поднял взгляд на торопливо направившуюся к нему меня и внезапно нехорошо прищурился. Это чего за новости? Где хлеб-соль-поклоны? Два часа не виделись, между прочим!

— Никакого мотоцикла, — безапелляционно заявил он, как только я подошла к дивану.

Я только открыла рот, как грянуло твердое от Константина Юрьевича:

— Нет.

— Она нормально сидит и ей нравится мо… — произнес Кот

— Нет. — Перебив его и для верности пришибив взглядом, отрезал Константин Юрьевич.

— Я сделал все, что мог, — развел руками Стас, глядя на меня, взгрустнувшую и с укором посмотревшую на Константина Юрьевича, снова отчеканившего:

— Нет.

Внезапно вспомнила Артура, называющего меня мужиком. Посмотрела на Анохина приподнимающего бровь, а в глазах непередаваемая предупреждающая серьезность. И почувствовала себя ребенком, которому папка не разрешает новую игрушку и готов отвесить люлей если буду канючить. Прыснула, отводя взгляд, качая головой, чувствуя нежность и послушно семеня на выход, когда указал подбородком в сторону двери, вставая с дивана.

— Нравится девчонке, что ты реально как папаша. — В голосе Кота больше провокации, чем уговора.

— А почему ты Катю пересадил с мота на крузак с водилой? — Костя обернулся к потягивающемуся Стасу, идущему вслед за нами.

— Потому что у нее с головой не в порядке, а я еще детей хочу, — развеселился Кот.

— Не поверишь, как я тебя понимаю! — сердито молвил Константин Юрьевич, ткнув рукой в сторону счастливо улыбающейся меня, стоящей у двери в обнимку с коньяком, незаметно стыбренным со стола. Мельком посмотрев на меня и зацепившись взглядом за бухло, Костя резко отобрал бутылку, — а ну отдай. — Фактически швырнул ею в довольно улыбающегося Кота, — на два часа девчонку оставил, она уже бухает и требует мотоцикл. А чего по бл… блудницам-то не поехали?

— Блудницы сами приехали. — Ленивый голос Кати, вышедшей из коридора и оперевшись плечом о косяк арки гостиной, приветственно пошевелившей пальчиками в воздухе, — конничива, Костя Юрич.

Японское приветствие тут же ударило в мысли ассоциацией пикантного провала в постели, произошедшего несколькими часами ранее. Меня, глядящую в пол, перекосило от желания расхохотаться, но я героически держалась, почувствовав предупреждающий взгляд Кости.

— Привет, Катя, брат, — произнес Костя, значительно снизив обороты. — Покрасилась? Тебе очень идет.

— Поседела, — ухмыльнувшись, покивала она, подходя к Коту и опираясь плечом уже о него. — Кость, ты не ругайся, это я тут в большинстве своем анархистский кураж затеяла. Знаешь же, Стасу сложно мне отказать. Проблемы у меня с головой ведь.

— Я сказал, что хочу еще детей от тебя. — Ртуть переливами серебра в глазах, глядящих с насмешкой в сторону и вниз, когда, понизив переливчатый голос с иронией. Фальшивой. Но нужной, потому что лишние свидетели, — а ты только про проблемы с головой услышала.

Вот так. Их бич — влюбляться в женщин, которые могут без них, но не хотят. Влюблять в себя женщин без которых они могут. Но не получается.

Бравада Кати ощутимо и сразу в минус. Даже для меня, слышать подобное от человека, у которого нехилый такой загон на своей болезни, очевидно было, что это не просто важные слова. Да и не слова вовсе…

Боль и вина в светло-голубых отведенных в сторону глазах. Страх и нечеловеческая тоска. То самое, когда понимаешь насколько ты тут лишний. Я успела отвести взгляд от ее лица, невыразимо красивого даже в крайней женской боли, еще до того. Успела до того, как Костя дернул меня за предплечье на себя, отворачивая от них и вежливо попрощавшись, подтолкнул на выход.

Глава 11

Костя вставал сам, без будильника.